Великий Гэтсби. Ночь нежна - стр. 26
Мужчина в длинном пыльнике вылез из покореженной машины и стоял посреди дороги, с веселым изумлением переводя взгляд с машины на колесо и с колеса на зевак.
– Полюбуйтесь! – воскликнул он, словно что-то объясняя. – Прямо в кювет.
Авария вызывала у него безграничное изумление, и я узнал сперва это чувство искреннего удивления, а потом и обладателя этого чувства. Им оказался давешний очкарик из библиотеки Гэтсби.
– Как это случилось?
Он пожал плечами.
– Я вообще не разбираюсь в механизмах, – последовал решительный ответ.
– Но как же это все-таки произошло? Вы что, врезались в стену?
– Да не спрашивайте вы меня, – огрызнулся очкарик, словно умывая руки. – О вождении я знаю очень мало, почти ничего. Вот случилось, и все тут.
– Если вы никудышный водитель, то не пытались бы ехать ночью.
– Но я даже и не пытался! – возмущенно объяснил он. – Никак не пытался.
Стоявшие рядом в ужасе ахнули.
– Вы что, хотите покончить с собой?
– Вам повезло, что вы отделались только колесом! Никудышный водитель, да к тому же и не пытается рулить!
– Ничего вы не понимаете, – объяснил очкарик. – Я вообще не рулил. Там, в машине, еще один остался.
Это заявление вызвало настоящий шок. Все громко ахнули, когда дверца машины начала медленно открываться. Толпа – теперь уже толпа – невольно подалась назад, и, когда дверь полностью распахнулась, воцарилась зловещая тишина. Затем очень медленно, по частям, из разбитой машины выбрался бледный субъект, которого шатало из стороны в сторону, и начал осторожно искать на земле точку опоры, водя туда-сюда огромным лакированным ботинком.
Ослепленный светом фар и сбитый с толку неумолкающим ревом клаксонов, он несколько мгновений неуверенно покачивался, пока не заметил мужчину в пыльнике.
– В чем д-дело? – спокойно поинтересовался он. – Бензин к-кончился?
– Глядите!
С полдюжины пальцев показали на ампутированное колесо: какое-то мгновение он смотрел на него пустым взглядом, а потом задрал голову вверх, словно подозревая, что колесо свалилось с неба.
– Оно отлетело, – объяснил кто-то.
Он кивнул.
– Сперва я даже не з-метил, что мы ос-навились.
Пауза. Затем, сделав глубокий вдох и расправив плечи, он твердым голосом осведомился:
– Кто-нить знает, где тут з-заправка?
По меньшей мере десять человек, которые были немногим трезвее его, стали объяснять ему, что колесо и автомобиль уже ничем между собой не связаны.
– Задним ходом, – предложил он, чуть подумав. – Передачу пер-ключить, и все.
– Но колеса-то нет!
Он задумался.
– Попробовать не повредит, – решил он.
От пронзительного воя клаксонов уже начало закладывать уши, так что я повернулся и прямо через лужайку пошел к дому. По дороге я оглянулся. Яркий диск луны освещал дом Гэтсби, оставляя ночи ее прежнее очарование, хотя смех и музыка уже перестали звучать в саду, все еще расцвеченном иллюминацией. Казалось, что из окон и огромных дверей внезапно заструилась пустота, делая еще более одинокой фигуру хозяина, стоявшего на парадном крыльце с рукой, поднятой в прощальном жесте.
Перечитывая свои записки, я понимаю, что создается впечатление, будто больше всего меня занимали события тех трех вечеров, разделенных интервалами в несколько недель. Напротив, они являлись всего лишь обычными эпизодами того бурного лета и до поры до времени интересовали меня куда меньше, нежели мои личные дела.