Великие стервы России. Стратегии женского успеха, проверенные временем - стр. 34
Но не всем нравилась их любовь. Узнав о том, что женщина, в которую он когда-то был влюблен, сошлась с революционным матросом Дыбенко – дочь генерала пала столь низко! – застрелился морской офицер Михаил Буковский. Александра, услышав об очередном самоубийстве, причиной которого невольно стала, воскликнула: «Этого еще не хватало!» Александра не понимала: неужели в любви важны какие-то условности, неужели это чувство можно объяснить. Нет! Она просто любила.
«Где мой Павел? – писала Александра. – Как я люблю в нем сочетание крепкой воли и беспощадности, заставляющее видеть в нем «жестокого, страшного Дыбенко», и страстно трепещущей нежности – то, что я так в нем полюбила. Это то, что заставило меня без единой минуты колебания сказать себе: да, я хочу быть женой Павлуши… Павлуша вернул мне утраченную веру в то, что есть разница между мужской похотью и любовью. Похоть – зверь, благоговейная страсть, а любовь – нежность».
Да и Дыбенко пришлось наслушаться упреков от своих матросов. Братва, с которой Дыбенко ранее устраивал грандиозные пьянки и шумные обыски в буржуйских домах, обиделась: «Нас на бабу променял?!» На что он ответил: «Разве это баба? Это Коллонтай».
Интересное все-таки определение для любимой женщины. Но если копнуть глубже, то Павел Дыбенко никогда не считал Коллонтай обыкновенной женщиной. Вот что он сам писал по этому поводу: «Да, я никогда не подходил к тебе как женщине, а как к чему-то более высокому, более недоступному. А когда были минуты и ты становилась обыденной женщиной, мне было странно и мне хотелось уйти от тебя».
Он любил ее. Какой нежностью наполнены его письма, написанные Александре: «Как бы мне хотелось видеть тебя в эти минуты, увидеть твои милые очи, упасть на грудь твою и хотя бы одну минуту жить только-только тобой». «Мой Ангел!» – так он обращался к ней, неизменно с большой буквы.
В конце концов, и Балтийскому флоту пришлось смириться с выбором их предводителя. Хотя в отместку «предательству» Дыбенко его любимую женщину наградили прозвищем: «Центробаба!». Дыбенко сопровождал ее во всех поездках по кораблям Балтийского флота. Они не могли расстаться ни на минуту. Однако им пришлось это сделать. Я уже писала, что некоторое время после июльских беспорядков 1917 года Александре Коллонтай пришлось провести в тюрьме. Арестован был и Дыбенко. Он писал ей трогательные письма, которые адресовались «гражданке Коллонтай». Правда, стража отказывалась ей их передавать. Александра маялась в тюрьме, где не было ни одной политической арестантки, сплошные уголовницы. Вскоре Коллонтай выпустили под залог. И они с Дыбенко снова встретились.
7 ноября 1917 года наступил день, изменивший судьбы мира. Коллонтай вошла в состав нового, уже советского правительства, в качестве наркома государственного призрения (что-то вроде министра по социальным вопросам). Так она стала первой в мире женщиной-министром. Она арестовала всех старых сотрудников этого министерства, которые не пускали ее на рабочее место. И отняла у них ключи. Затем позаботилась об инвалидах войны. Чтобы найти помещения для Дома инвалидов, она приказала взять штурмом Александро-Невскую лавру. Ее встретили звоном колоколов, прихожане пытались не пустить. Но тщетно. Лавру захватили. На следующий день во всех церквах Александру Коллонтай предали анафеме. Узнав об этом, она расхохоталась. Вечером они с Дыбенко, коллегами по наркоматской службе и матросами отметили это дружеской попойкой.