Великие научно-фантастические рассказы. 1939 год - стр. 5

Доктор Линк затаил дыхание, когда я впервые попытался встать. Я медленно поднялся и замер, покачиваясь на своих металлических ногах. У меня в голове был трехнаправленный ватерпас, проводами соединенный с мозгом. Он автоматически подсказывал мне, нахожусь ли я в горизонтальном, вертикальном или наклонном положении. Однако мой первый пробный шаг не был успешным. Коленные суставы выгнулись в обратном направлении. Я с грохотом упал на колени, которые, к счастью, были покрыты толстыми защитными пластинами, так что более хрупкие поворотные механизмы внутри не пострадали. Доктор Линк говорит, что тогда я посмотрел на него как испуганный ребенок. А затем я быстро пополз на коленях вперед, поскольку это было намного проще. Дети ползали бы дольше, если бы это не причиняло им боль. Я не знал, что такое боль.

После того как я целый день ползал в его лаборатории взад и вперед между мебелью, порядком ее попортив, перемещение на коленях стало для меня совершенно естественным. Доктор Линк задавался вопросом, как поднять меня на ноги. Он пытался подтянуть меня за руку, но мои триста фунтов[2] были слишком тяжелы для него. Решило проблему мое собственное быстро растущее любопытство. Когда я во второй раз попытался встать в полный рост, то обрадовался, как ребенок, поднявшийся с помощью ходунков. Я изо всех сил старался удержаться на ногах. В конце концов я освоил технику попеременного использования конечностей и переноса веса вперед.

Через пару часов доктор Линк уже водил меня по усыпанной гравием дорожке вокруг своей лаборатории. Теперь, когда я стоял на ногах, ему было намного легче тянуть меня за собой и таким образом вести вперед. Малыш Терри скакал за нами по пятам с радостным лаем. Пес считал меня своим новым другом.

В то время я вполне послушно следовал всем указаниям доктора Линка. Мой впечатлительный ум спокойно принял его как необходимый фактор сдерживания и контроля. Как он сказал мне позже, я несколько раз пытался уйти от дорожки в случайном направлении по неясным причинам, но его крепкая рука тут же тянула меня назад, возвращая на место. Он расхаживал со мной взад-вперед, как со слабоумным болваном.

Я бы мог и дальше часами без устали ходить по дорожке, но доктор Линк, уже будучи немолодым, быстро утомился и завел меня внутрь. Благополучно усадив меня на мой металлический стул, он щелкнул выключателем на моей груди, отключившим электричество, дающее мне жизнь. И в четвертый раз я провалился в небытие без сновидений, совпадавшее с периодами сна моего создателя.

Три дня мне понадобилось, чтобы более или менее научиться говорить. В этом заслуга не только моя, но и доктора Линка. За эти три дня он назвал мне все предметы в лаборатории и вокруг. Эту пару сотен существительных он дополнил глаголами действия, которые мог продемонстрировать. Услышав и выучив слово, я больше никогда его не забывал и ни с чем не путал. Мгновенное восприятие, фотографическая память – вот что мне было дано. Это трудно объяснить. Машина всегда точна и неизменна. Я – такая машина. Электроны мгновенно передают импульсы. Электроны стимулируют мой металлический мозг.

Таким образом, к концу этих трех дней я достиг уровня развития пятилетнего ребенка, и доктор Линк начал учить меня читать. Когда мой наставник называл буквы, мои фотоэлектрические глаза мгновенно устанавливали связь между звуком и знаком. Ассоциативная память заполняла пробелы в понимании. Я сразу понял, что, к примеру, слово «лев» означает живое существо, схематично изображенное в книге. Я никогда не видел льва, но я тотчас узнал бы его.