Великие и неизвестные женщины Древней Руси - стр. 30
Согласно летописному рассказу, Ольга произвела настолько большое впечатление на императора, что тот захотел на ней жениться. Однако, как отметили многие исследователи, данный рассказ – явная выдумка, поскольку Константин был давно женат и принимал гостью вместе с супругой. Е. И. Малето, опубликовавшая летописную статью о поездке Ольги в Константинополь в виде отдельного «Хожения княгини Ольги в Царьград», высказала мнение о том, что сюжет со сватовством Константина к русской княгине носит апокрифический характер.[139] С этим мнением следует согласиться.
Думается, что сюжет со сватовством императора к Ольге был придуман летописцем для того, чтобы подчеркнуть всевозможные достоинства русской княгини и ее высокое положение, делающие ее завидной невестой даже для правителя Византии. Отказ Ольги вновь выйти замуж должен был свидетельствовать о ее высоконравственности, целомудрии и верности первому мужу князю Игорю. Кроме того, сватовство Константина, по замыслу летописца, должно было показать, что русская княгиня была вполне достойна того, чтобы стать императрицей. Этим Русь ставилась не только в один ряд с Византией, но даже выше, поскольку Ольга не сочла предложение Константина о браке выгодным для себя и с помощью хитрости отказала ему.
Золотые височные кольца, подвеска, сердоликовые, пастовые и серебряные ажурные бусы, пара браслетов, золотые перстни, серебряная пряжка, диргем, фрагменты ткани. Обнаружены в погребении IX–X вв. знатной женщины. Раскопки 1937 г. в усадьбе Художественной школы. Киев
В летописях совершенно однозначно отмечено, что княгиня поехала в Константинополь для крещения. При этом она попросила императора быть ее крестным отцом, чтобы после принятия христианства стать его крестной дочерью. Это было необходимо русской правительнице для того, чтобы не попасть в зависимость от императора, считавшегося главой и повелителем всех православных христиан. На правах крестной дочери Ольга попадала в число родственников Константина, а не в число его подданных. Именно в этом и могла заключаться ее хитрость, смысл которой остался для летописца непонятным.
Согласно данным летописей, Ольга была не слишком довольна оказанным ей в Византии приемом, поскольку ей пришлось долго находиться на корабле в гавани. Однако из сочинения Константина Багрянородного «О церемонии византийского двора» исследователи делают вывод, что прием был оказан на самом высоком уровне, поскольку княгиня удостоилась личной беседы с императором и членами его семьи, побывала во внутренних покоях дворца, получила дорогие подарки и в честь нее и ее спутников были устроены пиры. Правда, Константин назвал Ольгу архонтиссой, т. е. правительницей зависимой от Византии области. На самом деле Русь никогда не подчинялась грекам, поэтому можно предположить, что Константин назвал так Ольгу, подразумевая, что после крещения та со своей державой автоматически попала под его власть.
Круглая серебряная фибула, пара серебряных височных колец «волынского типа», серебряная серьга с насаженной пастовой бусиной, золотое колечко из рубчатой проволоки, ожерелье из сердоликовых, хрустальных, пастовых, янтарной, стеклянной и серебряной бус, бронзовая крестообразная подвеска, серебряная подвеска, две византийские серебряные монеты (931–944 гг.). Обнаружены в погребении IX–X вв. знатной женщины. Раскопки конца XIX в. на Кирилловской ул. Киев