Великая степь. Приношение тюрка (сборник) - стр. 38

Хан Акташ с боем пошел на Кавказ. На берегу горной реки заложил город. По сути, это был первый тюркский город на Северном Кавказе и во всей Европе… Сейчас на его месте остались лишь курганы. Кое-где видны следы кирпичных стен и земляных валов. Рядом река Акташ. А за рекой – кумыкское селение Эндирей. За древность уважают его кумыки!

Отсюда, от этого забытого ныне города, путь Великого переселения лежал на юг, но был недолгим. У стен Дербента конница безнадежно встала. Дальше путь был наглухо закрыт.

Дербент. Стены древней крепости Нарын-Кала

Город Дербент считался надежным стражем западного мира, неприступной крепостью стоял он на вершине горы. От крепости до берега моря тянулась высокая каменная стена, она надежно перегораживала путь в Иран и Римскую империю. Стена была очень высокая и такая широкая, что по ней ездили на арбе, как по улице.

Город жил этой стеной. Вернее, он жил знаменитыми воротами: их открывали перед торговыми караванами, за что брали деньги или товары.

Перед тюркскими всадниками ворота закрыли наглухо… Здесь, в предгорье Кавказа, Великое переселение народов остановилось: справа высились горы, слева плескалось море. Впереди был тупик. Идти некуда.

А на планете III век уже отсчитывал свою вторую половину. В тюркском мире наступили годы затишья.

Страна, что лежала за дербентскими воротами, манила к себе кипчаков. Манила своей неизвестностью. То была новая для степного Востока земля, с иной культурой. О Европе, о Римской империи тюрки, конечно, слышали и раньше. Но никогда не видели их.

Оказавшись в тупике, они доверились Небу…

Дешт-и-Кипчак продолжил свою размеренную жизнь: строил, плавил железо, растил урожаи и скот. Люди отмечали праздники и свадьбы, радовались рождению детей, скорбели по уходу в мир иной своих ближних. Все было как всегда. Жизнь текла своим неторопливым чередом.

На Кавказе появлялись тюркские селения, вырастали новые города. Один из них – Хамрин. Город прославился священным деревом, о котором упоминали едва ли не все историки Кавказа. Деревом по имени «Тенгри-хан».

Разумеется, речь шла не просто о священном дереве, как у язычников… Вовсе нет… У тюрков жила легенда о мировом древе, в котором соединяется все, созданное Великим Тенгри. (В этом случае полагалось обращаться к Тенгри со словом «Ходай» – «Создатель», «Творец».)

Учение о мировом древе – это целая наука; познав ее, человек становится мудрецом. Он видит модель мира и начинает понимать, как устроен мир. В Европе эту науку назвали философией.

Ветви мирового древа достигают неба, они принадлежат Богу и птицам. Корни древа уходят глубоко в преисподнюю, в царство Змея. А ствол находится в срединном мире – там, где живут люди, кони и звери.

Древо жизни вечно, как вечен Бог. Его нельзя увидеть, как нельзя увидеть Бога.

Согласно легенде, по древу жизни переходят духи и мысли из одного мира в другой. Именно оно, мировое древо, дает человеку познание… А что, если город Хамрин был городом мудрецов и философов? Что, если здесь, под покровом ветвей мирового древа, кипчаки просили совета Тенгри?.. Кругом же кольцо враждебного мира.

В городе Хамрине позже построили храмы, еще позже – мечети. Но древо оставалось его главной святыней… Сейчас там селение Каякент. Селение со строгой планировкой города. А на околице в память о прошлом растет священное дерево «Тенгри-хан»… Кумыки, конечно, что-то забыли, многого не знают о древе жизни, но хранят особое уважение к дереву, что растет в селении Каякент.