Великая Степь. Басжок - стр. 6
Она сняла сковороду с плитки и подала на низкий столик тарелку с дымящимися оладьями. Из прихожей послышалось пыхтение дедушки. Он скинул свои резиновые тапки и внёс на кухню литровую банку со сметаной.
– Ты уже встал? – потрепал Канат-ата внука по кудряшкам. – Беги умываться!
Амир послушно двинулся к выходу, натянул кеды и пошел к умывальнику, который стоял у овчарни. По двору ходил пестрохвостый петух в окружении разномастных курочек. Он вышагивал так горделиво, не глядя под ноги и по сторонам, что Амир про себя прозвал его Султаном. Куры стали копать лапками песок во дворе, что-то клевать.
Умывальник был приколочен к стене в тенистом закутке, а под ним, на старом деревянном ящике громоздился эмалированный таз. Мальчик сложил ладони чашей, нажал на поршень и стал умываться. Вода здесь почти не прогрелась, хотя солнышко уже разогрело песчаный двор. Приятная прохлада окончательно прогнала сон и, взбодрившийся Амир весело засеменил обратно в дом.
Дед и тётя Надя ждали мальчика за столом. Амир плюхнулся на корпе, схватил тёплый оладышек и, макнув его в сметанку отправил в рот. Деревенская сметана была чистым восторгом, она тут же обволокла язык сливочной вуалью и Амир даже зажмурился от удовольствия.
– Амир, а ты уже с местными ребятами познакомился? – спросила тётя Надя, попивая чай из малюсенькой пиалы.
Мальчик отрицательно помотал головой и потянулся за очередным оладушком.
– К Нидия-тате внучатые племянники недавно приехали,– подхватил дедушка. – Как раз твои ровесники, сходил бы познако…
Не у спел дед договорить, как хлопнула калитка и в дом, не разуваясь влетели двое совершенно одинаковых пацанов, на вид лет двенадцати, как и Амир. Они подбежали к тёте Наде и наперебой затараторили о том, что верблюдица рожает.
– Ой,– всплеснула руками Надия-тате. – Первородка же!
Она быстро впрыгнула в свои резиновые калоши и убежала домой. Пацаны остались.
– Даров! – протянул один из них руку. – Меня Саня звать, а это,– он кивнул на брата. – Ваня.
Тут только Амир заметил, что мальчишки всё-таки немного отличаются. У Сани на лбу красовался свежий шрам похожий на жирного дождевого червя.
– Амир,– ответил на рукопожатие мальчик.
– Садитесь, пацанва,– отозвался дедушка. –Чайку попьём!
– Рахмет, ата,– ответил Ваня и только тут братья спохватились, что влетели в чужой дом в уличной обуви.
Они скинули с себя вьетнамки и выбросили их сквозь занавешенный тюлем дверной проём на улицу.
*
Саня лихо раскручивал донку и закидывал её далеко в пруд. Правда прудом это можно было назвать с натяжкой. В наполненном мутной водой котловане невесть откуда завелись полуслепые краснопёрки. О происхождении котловины ходили разные толки. То пьяный экскаваторщик вырыл яму не там, а засыпать её было недосуг, то просто рыли колодец, но вода оказалась непригодной для питья, а рыба приплыла из подземной реки, потому и была слепая. Самой жуткой версией была история как сельские пацаны откопали противопехотную мину у пересыхающего колодца, и та детонировала, разметав мясные ошмётки в радиусе пятисот метров, возродив колодец к жизни
– Мы тут в прошлом году зацепили со дна кость,– Ваня показал на первую фалангу указательного пальца. – Вот такая маленькая, но зуб даю, что не баранья.
Ребята сидели в тени единственного на берегу котловины куста. Было жарко, день катился к закату, но не остывал из-за разогретого на солнцепёке песка. Рыбёшки клевали слабо, и близнецы были хмурыми.