Великая огнестрельная революция - стр. 36
В конечном итоге, как и всякий компромисс, испано-католическая военная школа лишь на время сумела снять остроту тактического кризиса. По мере приближения к концу XVI столетия недостатки tercio, бывшие обратной стороной ее достоинств, становились все более и более очевидными. «Большая масса tercio обеспечивала его инерцией, – отмечал М. Робертс, – чтобы сопротивляться, и импульсом в нападении (если мушкетеры не оказывались на его пути в момент столкновения); но оно слишком расточительно расходовало своих людей: если отбросить их вес, то внутренние шеренги и ряды tercio практически не участвовали в бою…». В итоге, делал вывод Робертс, «совмещение мушкета и пики в конечном итоге не привело к их плодотворному сотрудничеству, напротив, только ослабив их сильные стороны…»>132. Пусть такая негативная оценка и покажется чрезмерно пристрастной и субъективной, тем не менее основные недостатки tercio были подмечены достаточно точно. До поры до времени их удавалось парировать за счет гибкой тактики тех же испанцев, генералы которых в эпоху расцвета испанской военной мощи умели мыслить нешаблонно и разнообразить тактические схемы в зависимости от ситуации, но рано или поздно эти недостатки должны были проявить себя в полный рост.
Отметим также, что тактический кризис коснулся также и кавалерии. Единственный маневренный род войск, он все больше и больше стал уделять внимание не классическим атакам с холодным оружием, а огневому бою с себе подобными. Конечно, после того, как неприятельская кавалерия оказывалась прогнанной с поля боя, вражеской пехоте становилось чрезвычайно трудно устоять против комбинированных атак жандармов, рейтаров и пикинеров, поддерживаемых огнем аркебузиров и артиллерии. Тем не менее бурные атаки остались в прошлом. Пожалуй, в Западной Европе последними отказались от применения атаки с копьями наперевес французы. После того как в 1604 г. маршал Г. Таванн запретил жандармским ротам использовать копье, тяжелово-ору-женные конные копейщики, прославленные гусары, остались только в Речи Посполитой>133. Теперь кавалерия, действовавшая преимущественно в глубоких порядках, медленно надвигаясь на противника на дистанцию действительного выстрела (т. е. фактически в упор), только потом бросалась на него со шпагой в руке. Но насколько эффективной была такая тактика против решительного неприятеля, атаковавшего стремительно, не дожидаясь, пока рейтары или кирасиры разрядят свои пистолеты в упор? Во всяком случае, опыт столкновений рейтаров и жандармов во время французских религиозных войн и на первых порах войны в Нидерландах показывал, что караколирующие рейтары чрезвычайно уязвимы, если неприятель внезапно решительно и быстро атакует их в момент перестроения.
Определенная нестыковка возникла и при наложении испано-католической школы на trace italienne. Хотя tercio и было менее массивным и громоздким, нежели прежние классические «баталии» швейцарцев и ландскнехтов, тем не менее его пригодность для ведения осадной войны согласно новым правилам была несколько сомнительной (во всяком случае, в отношении многочисленных пикинеров). Уже последний этап Итальянских войн продемонстрировал, насколько сложно овладеть крепостью или городом, укрепленным согласно новому учению, и мы уже не видим такого количества больших полевых сражений, как на первых порах этого грандиозного конфликта. Оборона снова стала преобладать над наступлением, и смысл войн снова, как и в Средние века, оказался сведен к осаде и обороне крепостей. «Осады… стали главным событием в сухопутной войне после того, как бастионная система получила широкое распространение, – отмечал Дж. Паркер, – сражения стали редкими, и чаще всего они были связаны с осадами (к примеру, когда требовалось отразить попытку неприятеля снять ее)…»