Великая. История «железной» Маргарет - стр. 98

Вечером в среду 28 августа на пресс-конференции я представила пакет мер, основанных на ипотечных ставках в 9,5 % и отмене налогов, который, как описал бывалый журналист «Ивнинг Стандард» Роберт Карвел, «был принят тертыми репортерами почти так же хорошо, как и шерри», предоставленное Центральным офисом. По общему мнению, это был лучший эффект, произведенный партией в период после провала на февральских выборах.

Ассоциация строительных обществ приветствовала ипотечные ставки в 9,5 %, но сомневалась в моих расчетах. Я возмущенно сказала, что это их расчеты неверны, и они отступили. Среди рядовых членов партии, которых мы должны были заново завоевать, наше ипотечное предложение было чрезвычайно популярно. То же было и с обещанием по налогам. Лейбористская партия была в замешательстве, и, что было для него необычно, Тони Кросланд отреагировал эмоционально, назвав эти предложения моим «Безумием в летнюю ночь». Вся эта шумиха была хороша и для меня лично. Хотя я не знала об этом тогда, этот период и кампания в октябре 1974 г. позволили мне произвести благоприятное впечатление на всех консерваторов, без чего моя будущая карьера, несомненно, была бы совершенно другой.

Хотя обязанности представителя теневого кабинета по вопросам окружающей среды отнимали большую часть моего времени и энергии, с конца июня я стала частью проекта, имевшего серьезные последствия для Консервативной партии, страны и меня лично. Организация Центра политических исследований (ЦПИ) – это скорее дело рук Кита Джозефа. После краха правительства Хита Кит был уверен в необходимости основательно переосмыслить нашу политику. Для этого Кит подходил идеально. Он глубоко интересовался экономической и социальной политикой, имел опыт работы в правительстве. При этом у него была удивительная способность завоевывать дружбу и уважение людей с разными взглядами. Он производил сильное впечатление своей убежденностью и мог смело высказывать непопулярные взгляды враждебной аудитории, хотя от природы был очень застенчив. Он был почти слишком хорошим человеком для политики, а ведь без некоторого числа таких людей политика была бы просто невыносима.

Я бы не стала лидером оппозиции и не достигла бы многого в качестве премьер-министра, если бы не Кит. Справедливости ради надо сказать, что и Кит не смог бы достичь многого, если бы не ЦПИ и Альфред Шерман. Помимо того, что Альфред был евреем, он и Кит имели очень мало общего, и на первый взгляд трудно было поверить, что они в принципе могут работать вместе. Альфред был по-своему очень ярок. Он внес свой пыл новообращенца (сначала он был коммунистом), свою начитанность и свой талант азартного спорщика в дело создания нового типа консерватизма свободного рынка. Как мне казалось, он больше интересовался философией, лежащей в основе политики, нежели в самой политикой. Ему лучше удавалось опровергать небрежно построенные аргументы, нежели разрабатывать оригинальные идеи. Сила и ясность ума, полное безразличие к тому, что люди о нем думают, делали его совершенным дополнением и антиподом Кита. Альфред помог Киту превратить ЦПИ в электростанцию, производящую альтернативный консервативный образ мышления по экономическим и социальным вопросам.

Вначале я не принимала участия в этой работе. В марте Кит добился одобрения Теда на создание группы по исследованию экономики других стран Европы, особенно так называемой социально-рыночной экономики, существовавшей в Западной Германии. Тед посадил в совет директоров ЦПИ Адама Ридла, своего советника по экономике со времен Департамента консервативных исследований, но в остальном Кит был предоставлен самому себе.