Великая. История «железной» Маргарет - стр. 62
Образование на тот момент стало главным предметом споров в политике. С момента прихода к власти в 1964 г. Лейбористская партия делала все, чтобы превратить школьную систему среднего звена в единую общеобразовательную, и ввела ряд мер, чтобы заставить местные органы образования утвердить планы для осуществления этих перемен. Сложности обоснования нашей позиции скоро стали для меня очевидными.
Теневой кабинет и Консервативная партия резко разделялись во мнении относительно средней школы и в особенности по поводу экзамена «11-плюс», благодаря которому дети проходили отбор в возрасте одиннадцати лет. Сразу следует признать, были те, кто не имел интереса к государственному образованию, потому что они сами и их дети ходили в частные школы. Эта группа была склонна прислушаться к доводам политической целесообразности. Но были и такие, кто сам или их дети не могли поступить в классическую школу и были разочарованы уровнем образования, полученным в средней современной общеобразовательной школе. И наконец, были люди, которые подобно мне учились в классической школе, были сильно настроены против ее уничтожения и нисколько не смущались, выступая за экзамен «11-плюс».
Но к тому времени, когда я получила свой портфель, группа, вырабатывающая политику партии, уже представила доклад, и сама политика была в основном утверждена. Она содержала два основных аспекта. Мы решили сконцентрироваться на улучшении начальных школ. Чтобы максимально облегчить дебаты об экзамене «11-плюс», мы сделали акцент на автономности местных органов образования в принятии решения о сохранении классических школ или введении общеобразовательных.
Убедительными доводами в пользу этой программы было, во-первых, то, что улучшения в образовании младших детей были жизненно необходимы, поскольку требовалось остановить очевидную тенденцию к росту тех, кто не умел читать и считать, и, во-вторых, то, что сохранение классических школ позволяло противостоять централизации. В то же время не было смысла тратить крупные суммы на детские сады и начальные школы и их преподавательский состав, если образовательные методы и установки были неверными. Не могли мы в долгосрочной перспективе защищать классические школы – или, если на то пошло, частные школы, дотационные школы и даже дифференцированные общеобразовательные школы, не отстояв основной принцип.
В пределах согласования политики и реальности, я пошла так далеко, как могла. Для многих это было слишком далеко, как я узнала, когда вскоре после моего назначения была приглашена на встречу с журналистами по вопросам образования в отель «Камберленд» в Лондоне. Я изложила, как обстоят дела с классическими школами и современными общеобразовательными. Те дети, что не блистали в академических дисциплинах, могли научиться многому в отдельной средней современной школе, чего они никогда бы не добились, находясь в постоянной конкуренции с более одаренными детьми.
Я была абсолютно готова к тому, что экзамен «11-плюс» может быть заменен или модифицирован более поздним тестированием ребенка в процессе его обучения. Я знала, что можно перевести тех, кто позднее будет успешно учиться в современной общеобразовательной школе, в местную классическую школу, чтобы должным образом развить их способности, но признавала, что многие современные общеобразовательные школы обеспечивали второсортное образование. Для исправления этого нужно было повысить их стандарты, а не понизить стандарты классических школ. Только двое из присутствующих в отеле «Камберленд» журналистов были согласны со мной. В целом я столкнулась с враждебностью и непониманием. Это сделало для меня очевидным господство социалистического мышления среди тех, чья задача была обеспечивать общественность информацией об образовании.