Великая актриса. Роман о Саре Бернар - стр. 17
Глянув на меня в замешательстве, преподобная матушка отправилась провожать архиепископа.
Я как раз поднялась на ноги, когда подошли Жюли и тетя Розина. Возмущение матери обрушилось на меня.
– С ума сошла? Что за представление?!
Мать заставила себя замолчать и поджала губы. Выглядела она бледнее, чем обычно, но была в великолепном платье из голубой тафты; кружевная косынка, накинутая поверх лифа с высоким горлом, сколота брошью с камеей; фигура стройная, облегавший талию корсет скрывал все признаки вероятной беременности. Это меня удивило, пока я не вспомнила, что прошло уже больше двух лет, и, разумеется, она уже давно родила бы, если бы тогда носила ребенка.
Розина с волнением поцеловала меня в щеку. Она тоже выглядела ухоженной – в розовато-лиловом платье с канареечной атласной каймой, волосы не убраны, а затейливо уложены локонами. Сердце у меня захолонуло. Неужели Розина тоже занялась семейным делом? В своей наивности я упустила из виду, что моей тете уже двадцать два, она хотя и была на несколько лет моложе матери, но, вероятно, предполагалось, что сама начнет зарабатывать на свое содержание, после того как меня сбыли с рук.
Позади них с сардоническими улыбками на лицах стояли два господина, оба в сюртуках и с цилиндрами в руках.
Я проигнорировала их и обратилась к матери, изобразив непонимание:
– Спектакль? Монсеньор – наш почетный гость.
– Даже не думай! – рявкнула Жюли. – Никакого крещения не будет. Я запрещаю.
– Но вы же отправили меня сюда, в монастырь. Разве не этого вы хотели? – спросила я, испытывая злобную радость оттого, что щеки матери запылали.
Казалось, она готова взорваться – это обстоятельство я находила одновременно пугающим и забавным, – но тут послышались шаги торопливо возвращавшейся к нам матушки Софи.
– Извините меня, – сказала преподобная, – я должна была проводить монсеньора до кареты, но я очень рада, что вы смогли прийти. Как видите, мадам, Сара вполне успешно справляется!
– Да, – сухо ответила Жюли. – Вижу. Кажется, даже слишком преуспела.
Матушка Софи похлопала меня по плечу:
– Она может чересчур увлекаться, но у нее щедрое сердце. И явные художественные способности. Вы обнаружите, что она…
– Преподобная мать, – оборвала ее Жюли, отчего я сморщилась, – есть тут какое-нибудь место, где мы могли бы обсудить кое-что приватно.
– Да, конечно. Мой кабинет. Только… – Матушка Софи глянула на мнущихся рядом девочек, которые ждали возможности поговорить с ней, большинство, включая Мари, были окружены родней.
– Это важно, – добавила Жюли. – У меня мало времени.
Матушка Софи неохотно согласилась и повела Жюли к выходу из зала, оставив меня с Розиной и мужчинами, которые погрузились в беседу. Тетя обняла меня с такой любовью, что я простила ей нарушенное обещание навещать.
– О Сара! Ты была восхитительна. Так вошла в роль! Сама Рашель не могла бы сыграть лучше. Кто бы мог подумать? Ты когда-нибудь размышляла о том, что карьера на сцене может стать твоим призванием в жизни?
Я в изумлении смотрела на нее. Рашель Феликс была ведущей драматической актрисой в «Комеди Франсез», еврейка по рождению, известная виртуозной актерской игрой. Розина и раньше говорила мне о ней. Однажды она пыталась достать нам билеты на ее выступление, но их разобрали за несколько недель до спектакля. Я знала, что должна наслаждаться таким сравнением, даже если оно было нелепой попыткой тети загладить неприятное впечатление от встречи с матерью. Потом вспомнила слова Мари о куртизанках –