Велесова ночь, или Погладь моего медведя - стр. 8
Противостояние длилось пять лет. Алиссу заманивали в пансионат на новогодние праздники, знакомили с другими маленькими колдуньями, присылали наставниц на дом, но всё без толку. Лисонька росла, наглела, демонстрировала скверный характер, рычала на незнакомцев, портила мебель, стачивая когти, и нервно реагировала на резкие запахи — могла утробно выть часами, если ей что-то не нравилось. В понятие «не нравилось» входили пряности, лакокрасочные материалы, любые цитрусовые фрукты, большинство тушеных овощей — особенно капуста — бензин и выхлопные газы.
Настоятельница фра Бергента неоднократно посещала дом Эрленсдаттер-Грон ав Харальдскер, разговаривала с Алиссой, объясняла ей, что защитница, которой позволяется делать все, что угодно, может стать проклятьем своей хозяйки.
— Ты должна научиться ей приказывать.
— Зачем? — хмурила брови Алисса. — Она знает, что мне нужно. Она все сделает. Я не хочу ей приказывать. Мы понимаем друг друга.
— Сейчас — да. Позже у вас возникнут противоречия. Кошка может не одобрить твоего избранника. Начнет ревновать. Сердцем почувствует, что это твоя половинка, но будет сопротивляться из вредности.
— И что? — Алисса посмотрела на настоятельницу бездонными черными глазами, в которых плясали искорки колдовской силы.
— Останешься старой девой. Будет у тебя не сорок кошек, а одна капризница, рвущая диваны и отпугивающая всех знакомых от дома.
— Пф-ф, — фыркнула Алисса. — Лучше остаться старой девой, чем приказывать. Но я не боюсь. Я люблю Лиссу, она любит меня. Мы как-нибудь договоримся.
Сейчас, на пороге двадцатипятилетия, вспоминая этот разговор и перечитывая короткую записку с повелением явиться в небоскреб Ордена, Алисса горько жалела, что не прислушивалась к словам наставниц и матери-настоятельницы. Сбылось всё, что ей предсказывали. И даже больше.
Мягонькая Лисонька вымахала в тушу, весившую почти двести килограмм, считала себя очень изящной и страшно злилась, если кто-то намекал на то, что она крупнее прочих тигриц Ордена. Перечень запахов, которые Лисса считала неприемлемыми, значительно расширился в тот день, когда Алисса познакомилась с карельским колдуном, потомком Йохана Седерфельда. Главное место в этом списке заняло понятие «псина». Волк Карла Седерфельда без особого труда проходил у Лисоньки под брюхом, и это усугубило ситуацию с несовпадением оценок изящества.
Карл и Алисса понравились друг другу — а познакомились они на ежегодном Рождественском балу в Ордене Тигриц. Повальсировали, договорились о следующей встрече, обменялись шутками и комплиментами, после чего Карл решил проводить Алиссу домой — по пути подышать морозным воздухом, полюбоваться звездами, оценить ночную жизнь лапландской столицы. Лисонька продемонстрировала недовольство, гоняла белого волка по сугробам, дважды закапывала с головой и наградила когтистой оплеухой. Алисса краем уха слушала, как защитники ругались: «Кошка драная! А ты — плешивая шавка! А ты — жирная белая корова! Ах ты, хам!» и надеялась, что милые бранятся — только тешатся.
Через месяц стало ясно, что Карл Алиссе нравится, а волк Лисоньке — нет. Попытки встречаться, заперев тигрицу дома, закончились оглушительным провалом. Алисса стала героиней статей в желтой прессе — кошку, выбивающую окна и двери, мчащуюся к гостинице, где остановился Карл, дерущуюся с волком и огрызающуюся на тигриц Патруля, фотографировали все кому не лень. Кто-то запустил сплетню, что графиня Маргрет перед смертью прокляла наследников и наследниц до седьмого колена, и Алисса расплачивается по счетам, выставленным предками.