Велесова книга - стр. 11
Ветер бесцеремонно нагнал густые серые облака. С мутного неба посыпался мелкий дождь. Вмиг стало прохладно и мокро. Иван заскочил под козырёк у подъезда, прислонился к металлической двери. Пахло моющим для выведения пятен, будто природа устроила генеральную уборку. Из рюкзака-трансформера пикнул и разразился противной трелью новый планшет. Напоминает: пора читать и подписывать документы.
«Я еще не решил, что еду» – пробормотал Ваня. Но уже сам не верил.
Растения на клумбе радовались дождю. Одинокая крупная капля скатилась от основания листа хосты, упала и жадно впиталась в землю. Хлестало всё сильнее. Иван окинул взглядом пустующий двор и пошёл домой.
Уже на третьем этаже послышался приглушенный шелест пакетов и оханье. С каждой пройденной ступенью, звуки становились отчетливее. И рождались они в его квартиры. Самый большой недостаток старых материалов – звукопроницаемость. К счастью, у соседей хорошая изоляция и они лишены удовольствия наблюдать за деталями жизни матери и сына или слушать вместе с ними телепередачи. Иван нахмурился и вставил металлический штырь в замочную скважину.
– Это ещё что? – он озадаченно замер на пороге.
Утром коридор был пустым и просторным, а сейчас напоминал свалку коробочек, пакетов и банок непонятного назначения.
– Ой, Ванюша, – пожилая женщина развела руки, будто сын явился невовремя, – а я порядки навожу.
Мама неловко забегала глазами, стыдливо поджала губы, заискивающе улыбалась. Иван переступил через хлам и прикрыл входную дверь. Разуваться бессмысленно. Он сделал большой шаг и замер на пороге своей комнаты. По воле матери из каких-то тайных мест квартиры все ненужные предметы выползли и, похоже, по пути еще и размножились.
– И зачем мне это всё? – он почесал затылок поражаясь масштабу нападения.
– Ты же в Москву едешь, – сказала она как нечто очевидное, уже давно решенное, – я в твою комнату всё лишнее перенесу и пока тебя не будет, разберу.
– Славно ты придумала…, – ответил он.
В глубине души зрело чувство, будто его предали. Взбаламученная пыль медленно опускалась к полу и как бы невзначай затрудняла дыхание, душила. Неисчислимое количество баночек и скляночек, пакетиков, тряпок и бумажек, коробочек пустых и полных, одежды, обуви и даже засохших десятки лет назад цветов уверенно заняли позиции на всех бывших до этого свободных поверхностях. Похоже, вещи из маминой спальни, кухни, балкона – из каждого уголка квартиры перетекли к нему. Из уютного просторного жилища комната в считанные часы превратилась в «хламовую».
Минуя высоченную стопку никому не нужных книг в рваных обложках, Иван выдвинул хлипкий табурет из-под стола. Небольшой стеклянный пузырёк покатился по полу перепрыгивая стыки деревянных дощечек.
«Вот и меня пнули, а я покачусь» – подумал он и достал планшет из рюкзака. Открыл балкон, впустил свежести. Сел за стол. Закурил. Мамино копошение в коридоре не стихает, сливается со звуками дождя. Устройство пикнуло и показало навязчивое напоминание. «Да, да» – пробормотал Иван и разблокировал экран.
Черные буквы на белом фоне рассказывали о задачах и сроках, требованиях к сотруднику, политике конфиденциальности. Запрашивали согласие с тем, что руководство не несёт ответственности за его жизнь, но настаивали позволить исследования организма во время работы. Иван надавил на экран и нарисовал витиеватые «И.Кр».