Веления рока - стр. 22
Становилось все темнее, и незаметно темнота сгустилась так, что кроме почерневших домов и деревьев ничего не было видно. Выплюнув окурок, Дыба достал новую сигарету, сунул ее в рот и пошел вглубь огорода. Мокрая от упавшей росы картофельная ботва задевала за ноги, оставляя на них липкую холодную влагу. Выругавшись, он развернулся, вышел из калитки и стал бродить взад и вперед по улице.
Теплая сказочная ночь начинала раздражать. Он слышал, как с речки доносились развеселые голоса. Обычно так звонко хохочут и перекликаются девчата во время ночного купания. Далеко над рекой вспыхивали отблески костра. По самой середине улицы, негромко переговариваясь, плыла влюбленная парочка. «Может, сходить на речку да изнасиловать какую-нибудь крестьяночку, а потом прикончить ее. Все равно время зря пропадает, – взбрело Дыбе в голову. Смелая идея ему понравилась. Он остановился. Было над чем подумать. Уже представил бьющуюся на густой траве перепуганную красотку с распущенными, как у русалки, волосами. Уже повернулся к реке, но в последнюю секунду передумал. «Нет, заорет стерва. Все дело испортит». Это поколебало его решение, подумав еще немного, он окончательно отверг свой злой замысел. Посмотрел вслед влюбленной парочке: «Может быть, вот эту лебедушку поиметь, и ходить далеко не надо. – Но тоже передумал. – Кто же насилует прямо на дороге, да еще в присутствии жениха? Кому понравится?»
Вернувшись во двор, Дыба прислонился спиной к хате, продолжая пялить глаза в темноту. Становилось ясно, что Эрудит скоро не придет. Вдруг за хатой что-то зашуршало. Он схватился за нож и, затаив дыхание, напрягся. Через минуту снова зашелестело, потом еще. И тут мимо калитки, обнюхивая землю, пробежала дворняжка, остановившись возле столбика, подняла заднюю ногу, затем свернула за изгородь. Дыба раздраженно выдохнул.
Он с утра ничего не ел и теперь ощутил голод. «Чем бы тут у моего друга поживиться? В хате, наверняка, найдется что похавать, но из-за этого не стоит выламывать дверь, такие мелочи всегда и подводят. Сначала пошукаю в огороде, должно же там быть что-то съедобное». Его раздражение усиливалось. «Где этот ловелас всю ночь болтается? Убить его мало!» – попытался развеселить сам себя Дыба и направился в огород.
Попыхивая сигаретой, он осторожно ступал по меже. Под ногами что-то хрустнуло. Он нагнулся, пошарил руками и сразу обнаружил огурец. Тут же съел его и снова стал шарить, но кроме мокрых шероховатых листьев и комьев земли больше ничего под руку не попадалось. Тогда он подошел к дереву, пригнулся и посмотрел снизу вверх. На фоне беззвездного неба заметил какие-то плоды. Это были жерделы. Изголодавшийся гость стал срывать их и есть, выплевывая косточки, при этом мысленно подшучивая над собой: «Красота! Я тут как Адам в раю». Плоды были твердые, недоспевшие, но уже сладкие и даже вкусные. Чем он больше ел их, тем они казались вкуснее.
Утолив голод, Дыба вернулся к скамейке, сел, откинулся назад и, положив ногу на ногу, с удовольствием затянулся последней сигаретой. Сидел очень долго. Была уже глубокая ночь, в хуторе, кроме бесконечно глубокой темноты, – ни одного огонька или звука. Вдруг он почувствовал в своем животе неладное: что-то неприятно забурчало, забулькало и так прихватило, что едва успел сделать несколько шагов, расстегнуть джинсы и присесть. Только встал, подтянул и застегнул брюки, как в животе забурлило опять. Судорожным движеньем рук он спустил брюки и снова присел. Эти реверансы, сочетающие элементы стриптиза и основной позиции канкана, он выделывал несколько часов подряд. Такой удар судьбы невезучий мститель принял с агрессивным протестом, ибо подобного варианта в его планах не могло быть никак. От расстройства желудка исчезли безвозвратно и самоуверенность, и ощущение собственного величия.