Ведуньи. Первая. Прозрачный саркофаг - стр. 20
В этот раз претенденток было три, и двум уже вечером предстояло уехать навсегда. Автоматизированный челнок должен был отправить их на очень отдаленную и очень красивую планету, в Обитель сестер, доживать опущенный век в постижении покоя и размышлениях о пути цивилизации. Им тоже предстояло оставить свой след, трактатами и квантовыми записями диалогов, открытиями новых методов работы с психотическими полями людей и преодоления бездн силой мысли. Ни одна Ведунья не приходит в этот мир зря, но лишь одна может быть Великой – той, которой вместо теории и науки выпадает судьба нести знамя развития и единства, поднятое Великой Ведуньей Руми шесть тысяч лет назад и не опускавшееся с тех пор ни разу.
Она не вслушивалась в мысли и слова спорящих. Только амбиции и злоба привыкших ко всеобщему повиновению стариков. И страх. Потому что каждый из этих восьми стариков, как и пришедшие с ними, прекрасно понимали, что скоро нынешний состав октосорциума тоже уйдет в вечность, вслед за Алиссией придут новые, более молодые, со своими взглядами и амбициями, и у стариков до смешного мало времени сделать все, чтобы именно их идеи продолжили жить и воплощаться, не канув в лету вместе со своими творцами, а для этого нужен знаменосец, который будет верить в правильность именно этих идей.
Но это все станет важным, если выберут именно ее, и потому она не вслушивалась. Но и не закрывала от творящегося внизу бедлама свой разум. Помнила уроки Алиссии, требовавшей от нее всегда, каждую минуту своей жизни слушать мир, впитывать каждую частичку доступной информации, каждую неосторожно оставленную в невидимом другим эфирном поле мысль, и только там искать ответы, а не в сказанных с льстивой улыбкой словах. Слова обманут, а чувства и умения Ведуньи будут правдивы всегда.
Она парила под самым потолком на кровати-облаке, приняв любимую позу сукхасана и закрыв глаза. Вокруг, по затемненной комнате, по стенам скользила межзвездная бездна, унося ее к туманности Конской головы, и чтобы видеть эту голографическую красоту, маленькой Ведунье не нужны глаза. Она и так видела свою комнату гораздо лучше, чем глазами, до мельчайшей пылинки, до паутинки отпечатков своих пальцев на сенсорных панелях, до тончайшей ауры тревожности, спрутом проползающей в созданный ею островок покоя и остающейся где-то у пола, не в силах навредить.
– Я могу войти? – Среди звезд показалась сперва прелестная голова темноволосой девушки, а затем и ее хозяйка, на белой, искусно сшитой из тончайшего феррокарбона тунике которой звезды стали ослепительно яркими.
– Конечно, Фати, – ответила хозяйка комнаты и тут же направила свою кровать-облако к полу.
– Слушаешь их споры? – Фати присела на кровать, и та мгновенно взмыла обратно под высокий потолок.
– Вынуждена: слишком громко они там говорят и слишком громко думают. Хотела бы не слышать, но… – Хозяйка комнаты замолчала, оборвав свою мысль.
– Это важно, – продолжила за нее Фати. – Алиссия бы не поняла, если бы мы забыли ее мудрость сразу после того, как ее не стало.
– Точно.
Обе Ведуньи замолчали. Не требовалось объяснять друг другу, что было на душе каждой. Какими бы разными ни были яркая, давно вошедшая в свою пору юности и красоты двадцатилетняя Фати, с ее ослепительно-янтарными глазами с вертикальными «кошачьими» зрачками, и хозяйка комнаты, совсем еще подросток с удивительной, почти идеально белой кожей и длинными каштановыми волосами, обе были внучками Алиссии, Ведуньями. Обе отлично понимали, что внизу решают судьбу каждой из них. Каждой из восьми претенденток.