Ведро, тряпка и немного криминала - стр. 13
– Ищу следаков.
– Кого?
– Ну, ментов. Один из них, ну, такой весь, – показываю руками, очерчивая габариты мента. Худым он не выглядит, хотя и до Гальки, естественно, не дотягивает. Так, маленький, немного побегавший по лесу и сбросивший с десяток кэгэ колобок. – Ну, в общем, на мопса похож.
Галька удивлённо приоткрывает намазанные лиловым губы (никак не пойму, для чего она красится – привлекательности при этом не прибавляется) – закрывает обратно. Не думаю, чтобы ей доводилось видеть живых мопсов, да и дело тут не во внешности.
Разворачиваюсь к двери и поясняю:
– У него просто имя такое же.
Покидаю негостеприимную учительскую и направляюсь к лестнице. Галька следует за мной. Я не смотрю по сторонам, но хорошо слышу звук её шагов и чую запах дешёвых духов (дешёвых – не дешёвых, я плохо в них разбираюсь, но исхожу из принципа, что других у Гальки и быть не может). Внезапно на плечо ложится тяжелая, мягкая рука.
– Чего тебе, Галь?
Не люблю я вот это дело. Все обнимашки, целовашки и прочий арсенал телесных контактов прошу оставить кому-то другому. Тем более Галька только что кого-то там шантажировала.
– Твои менты, уж наверное, заняты, – бормочет Галина. – Иди-ка домой, отдохни.
Нет, ничего себе, да? Менты уже, значит, мои… беспредел. Не сомневаюсь, что завтра она не удержится и придумает парочку грязных слухов про нас с Хучиком. Ну, с тем, который Фёдор Иванович.
Спасибо хоть руку с плеча убрала.
Вздыхаю и заверяю сию приставучую личность в том, что как раз собиралась идти. Галька не верит, искоса сверлит меня подозрительным взглядом – мгновенно растягивая лиловые губы в псевдодружелюбной улыбке, стоит мне повернуться в её сторону. М-да.
Боюсь, я выгляжу не лучше, даром что даже не пытаюсь натянуть на лицо несуществующую улыбку. Надеюсь, что по дороге мы не наткнёмся на следаков – а то наш Фёдор Иванович точно что-нибудь заподозрит. Кстати, ещё я боюсь, что больше мы с Галькой не будем подругами. Хотя… нет, не боюсь. Я это подозреваю!
На первый этаж мы спускаемся в гробовом молчании. А дальше я направляюсь к двери, а Галька с мрачным видом усаживается за пост. Он, кстати, сделан с размахом – за деревянным столом, оборудованным кнопками управления турникетом, с лёгкостью поместится ещё треть Гальки, 75% меня или, если угодно, одна целая Катька.
– Пока-пока, – в последний раз улыбается Галька, заметив, что я подхожу к турникету. Зуб даю, она уже тянет руку к припрятанному в ящике стола любовному роману (и как они с Катькой могут читать эту гадость?).
Я прохожу через турникет, и, набравшись храбрости, кричу ей из-за двери:
– Галь, ты ничего не хочешь мне рассказать?!
Она слегка вздрагивает (ещё бы не вздрогнешь, когда так орут) и повышает голос:
– Иди уже! Не хочу!
Пожимаю плечам:
– Как знаешь.
Галька кивает, отчего два её подбородка на миг образуют третий, нашаривает злополучный любовный роман и погружается в мир розовых соплей.
Мне остаётся только выйти на улицу, и, лавируя между луж, поплестись домой.
И как вот прикажете выбирать у неё сведения? Заподозрив меня в подслушивании, постоянно тарахтящая Галька замкнулась как банковский сейф. Сейф можно взломать, сейф можно открыть… но, во-первых, я плохо представляю себя с утюгом и бейсбольной битой наперевес (тем более что ни того, ни другого у меня пока нет), а, во-вторых, не смогу выделить из бюджета достаточную для подкупа болтливой подружки сумму. Величина, эквивалентная моей зарплате, едва ли её устроит. Да что говорить, она и меня не устраивает.