Ведьмы. 9 новелл - стр. 5
Прилетел в аэропорт «Толмачево», и что-то кольнуло в боку, с поджелудочной не шутят, дополз до такси, подкатил к незнакомому дому. У тетки никогда не был.
– Мам! Я чего звоню, а код она писала тебе? Я уже на месте. Ага. Давай.
Поднялся на девятый этаж. Позвонил в дверь. Но дверь была не заперта. Позвал тетку. Назвал себя. Разуваюсь и вхожу в комнату. Под ногами россыпи апельсиновой кожуры. Видимо, от моли.
Первое ощущение, что пришел к гадалке. На журнальном столике разложены карты. Разные колоды: игральные с бородачами королями, Таро с ведьмовскими пятиконечниками в кругах, даже метафорические для психологов, где солнце или Луна и женские волосы на весь лист карты. И не видно лекарств и разных тюбиков, колбочек, баночек.
Тетка стоит позади меня, волосы подстрижены и выкрашены в черный цвет, похудевшая, в туфлях на шпильках, и почему то в черном деловом костюме. Глаза блестят больным блеском, постарела лет на десять, и выглядит точно, как давеча, в моем сне.
Она изменилась. Надо же, не видел ее месяца два-три, и так измениться. Летом она была проездом в Питер.
Я стою в облаке манящего аромата дорогого парфюма, исходящего от нее.
– Понравился запах? Густые ноты амбры и сандала. Еще будем наслаждаться розой. Еще прибавим нежный клевер и кориандр… О болезни ни слова.
И она прикладывает тыльную сторону ладони к моим губам.
– …Знала, что придешь, – и держит в руке куриную лапку. – Вот кислые щи сварила. А на лапке погадаем.
– Ты предлагаешь погадать?
– Да, чему ты удивляешься. У нас, видишь, уже вечер. Разница с Москвой 4 часа. Поешь супчик. Со сметаной и хлебом Бородинским, как ты любишь.
Она показала на стол с едой и дымящимся супом. Все также, как вчера в Москве.
– Я не голоден. Ты с мамой поговорила?
– Нет, а надо?
– А как ты узнала, чем вчера я обедал?
Она смотрит на меня изучающе, не сводя глаз.
– Ты спрашиваешь?
– А! Так совпало?
– Не будь идиотом, ты же знаешь, зачем я тебя позвала…
Молодая женщина. Парик на голове. Видимо, после химиотерапии. Что с ней случилось? В горле пересохло, не могу, когда на меня пялятся, даже больные родственницы из Новосибирска. Кивнул. Поздоровался кое-как, прошел небрежно в комнату, как курьер из «Перекрестка», плюхнулся в кресло. Услышал запах своего парфюма. Перебрал с пшиканьем, когда собирался. Календарь настенный жирным маркером обведен на вторнике. А сегодня среда.
Она коротким шагом вошла и присела на кресло напротив.
– Ты вчера должен был приехать… во вторник.
Молчу, – киваю, типа, так вышло. И снова смотрю на календарь, там, кроме обводки жирным кружком еще какой-то знак прорисован.
– Не признаешь меня такой?
– Что с тобой стряслось?
– Ты меня изнасиловал, а так, ничего не стряслось…, – она стала пальцами перебирать складки одежды, длинными тонкими пальцами без колец.
– Что?
Голова пошла кругом. Тетка любит шокировать. Но чтобы таким образом…
– Душно. Я открою окно.
– Открой, только не выпрыгивай, этаж девятый, ушибешься.
– Да, все нормально. А где отель? Я пойду номер забронирую… На ночь.
– А меня пригласишь?
– Знаешь, Зоя! Если шутишь, то, значит, должна выздороветь. Вот так я думаю.
– Ты слышал, что я сказала? Ты меня изнасиловал.
– Я…, ты знаешь, не совсем понимаю, о чем речь. У нас никогда не было секса. О чем ты?