Ведьмины круги (сборник) - стр. 11
– А ты не умеешь?
– Я вела себя по-глупому. Плакать стала, убежала. Я же провинциальная дурочка.
– Люсь, все девчонки в школе хотят стать артистками… – сказал я нерешительно, боясь ее обидеть.
– Я об этом уже думала, – отозвалась она и уставилась неподвижным взглядом в зашторенное окно.
Ни у кого я не встречал таких живых, выразительных глаз и ни у кого не встречал глаз таких неподвижных и непроницаемых.
– Ты красивая, – сказал я, чтобы утешить ее. Я и в самом деле так считал.
– Нет, Лешенька, – возразила она. – Я некрасивая, но внешность у меня для театра подходящая. Я – никакая. Потребуется, могу стать и уродкой и красавицей. Из меня можно сделать что угодно.
– Каким образом?
– Перевоплощением. Это когда чувствуешь себя другим человеком и начинаешь жить его жизнью. Ну и гримом, конечно.
– Тебе хотелось прожить много разных жизней?
– Мне не нравилась моя собственная. Хотелось стать кем-то другим. Спрятаться за чужое лицо, переживать чужие радости и несчастья. Но это раньше. А теперь я хочу быть сама собой.
– Разлюбила театр?
– Не разлюбила. Просто теперь у меня есть дом. А театр – это праздник, это вечное. Его невозможно разлюбить.
– А ты можешь сейчас перевоплотиться?
В ее глазах играли огоньки свеч.
– Ну, пожалуйста, – пристал я.
– Погоди минутку.
Люся помчалась наверх, а вернулась с книжкой.
– Это «Гамлет», – сказала она. – Ты знаешь, о чем здесь говорится?
– Нет.
– Ну хоть примерно.
Примерно я тоже не знал, и она это поняла.
– Я тебе дам почитать. Это гениальная пьеса. Гамлет – принц. И все в мире против него ополчились. Там идет борьба за власть, а Гамлет мешает. Его хотят приручить – не приручается. За это его собираются убить. Вокруг одни гады собрались, преступники, прихлебатели и изменники…
– А хороших там нет?
– Есть, только помочь ему не в силах. И девушка есть – Офелия. Она ему тоже не помогла. Она была очень молодая, глупенькая и забитая. Гамлет поначалу влюбился в нее, но у него было слишком много проблем, чтобы любить по-настоящему, а потом он увидел, что Офелия по глупости предает его, продает. И такие дела пошли, что ему совсем не до любви стало.
– А она его любила?
– Любила, – задумчиво ответила Люся. – Как умела. Она не повзрослела еще. Она папу любила, брата любила, была очень послушной. И она ничего не понимала, что вокруг происходит. Офелия была хорошей девочкой, но, увы… Вот сейчас мы с тобой и сыграем сцену встречи Гамлета с Офелией.
– Я не сумею, – засомневался я.
– А говоришь: перевоплотись, перевоплотись… Мне подыграть надо. И у тебя все получится. Ты будешь Гамлетом. Я – Офелией. У нее были длинные, как у русалки, волосы. – Люся взъерошила ежик волос на голове и сказала: – Погоди еще минуту, а пока почитай эту сцену.
Она нашла нужную страницу и убежала наверх. Я успел прочесть свое задание два раза. Тут появилась она, словно принцесса, – в подвенечном платье. Фату подвернула шапочкой. Щеки у нее горели, и глаза горели, она сложила руки под грудью, ресницы опустила, как пай-девочка, и спросила шелестящим голосом:
– Принц, были ль вы здоровы это время?[1]
– Благодарю: вполне, вполне, вполне, – прочел я за Гамлета.
– Принц, у меня от вас есть подношенья. – Она поджала губы. – Я вам давно хотела их вернуть. Возьмите их. – Она протянула ко мне тонкую дрожащую руку ладонью вверх.