Ведьмина практика - стр. 13
Кикиморы передо мной начали вихляться в каком-то странном подобии танца, и я повернулась в сторону леса. Зачем я вообще сюда полезла? Чего мне вечно неймется? По-хорошему бы сообщить в Ковен о том, что тут творится, и не лезть самой. Самое время сейчас уйти, больше такой удачной возможности не будет. Я вздохнула и осталась сидеть. Чего уж. Непутевую Аленку-Арвилу было жалко бросать, пропадет без меня. Водяного, конечно, можно выписать из города нового, но боюсь русалки такого развития событий не одобрят.
Глава 5
– Сейчас бы поесть, да? – раздалось у самого уха. Кикимора, сидевшая у коряги, придвинулась вплотную.
Я со знанием дела ответила:
– Пирушки обычно в самом конце бывают. Сначала дела попеределают, а потом уже пировать.
Кикимора вздохнула:
– И ведь в прошлые разы также было, а я весь день не жравши… Жду и жду! И танцы опять. Зачем вообще кикиморам танцы?
Я только плечами пожала. А соседка моя продолжила, откидываясь спиной на дерево:
– Как же все долго-то! Сил моих больше нет!
И так она это горько сказала, что даже ведьмину душу проняло. Хотя это, наверное, от того, что ведьмина душа сама с вечера ничего, кроме пучка укропа, не ела.
Я вздохнула раз. Другой. А чего ждать? И полезла в поясной кармашек. От запаха ржаного хлеба вмиг набежала слюна.
– На, – протянула кикиморе оторванный ломоть, и поскорее впиваясь зубами в хрустящую корочку.
– Хлеб? Мне? – выпучила на меня глаза соседка.
– Угу, – кивнула я. Кикиморы хлеб не ели, я знала. Но это в теории. А в жизни, как я уже не раз убеждалась, голодный волк и от огурчика не откажется. Если она не будет – мне больше достанется. Но кикимора не стала дальше упрямиться, заработала челюстями не хуже коровы.
Обережный хлебушек был чудо как вкусен! Я проглотила последний кусок, с наслаждением потянулась и почувствовала, как побежала сила по рукам, искрясь на кончиках пальцев, сминая действие зелья, слизывая личину. Хорошо, что рубаха длинная на мне осталась! А то хороша бы я была, спасительница! Я сжала ладонь в кулак, оглянулась – не увидел ли кто, что я теперь снова обыкновенная ведьма, и замерла, наткнувшись на внимательный взгляд черных глаз.
– Ой, – удивилась я, разглядывая худощавого парня лет двадцати, в которого превратилась моя соседка, – Ты совсем сдурел к кикиморам лезть?
Он заморгал. Рот открыл и тут же захлопнул. Оно и правильно, не до разговоров мне теперь.
– Только не вставай, – я пригнулась, прячась за корягу, утягивая его за собой, – Кикиморы мужиков не жалуют.
– Эээ… – начал он, но я только шикнула, заставив его замолчать. Выглянула из-за дерева и тихо сказала:
– Они вроде танец заканчивают, по крайней мере те, крайние, уже почти не дрыгаются. Сейчас Водяного жертвовать начнут!
Я пальцами прищелкнула, с удовольствием наблюдая, как бочка с Водяным на пару сантиметров от земли оторвалась. Во-от! Сработал чудо—хлебушек как надо!
И опять наклонилась к парню:
– Ты пока тут посиди, не высовывайся!
– Аа… – он снова попытался что-то сказать, но я перебила:
– Так и быть, сейчас со своим делом закончу и вытащу тебя отсюда, чтоб дурищам этим не оставлять, замучают же!
И поползла ближе к камню. Такая сила от него шла недобрая, древняя, что даже мне, потомственной ведьме, ее переварить было сложно. Будто дыра в животе открылась, хотелось чем-нибудь ее заткнуть. Понятно, чего нас с парнем на жратву так потянуло. Он, если умным окажется, не станет вылезать. А с другой стороны, что он вообще тут забыл?