Ведьмина доля - стр. 37
Минус моей воздушной сферы, да. Становлюсь тем, с кем чаще всего вожусь, – по энергетике, запаху, ощущению. Временно, но это осложняет жизнь. И выползает наружу очень не вовремя. На пару дней бы за город, где есть Барские развалины с катакомбами, заглушающими выбросы силы... Только на кого оставлять Зойку? Не на Жорика же... А впрочем, завтра общий сбор, и Верховная что-нибудь придумает. Да, Жорик-Жорик... «Суну нос, куда не надо, – кончу ещё хуже тебя»...
От угрюмых мыслей отвлёк телефонный звонок. Томка босиком уже крутилась возле ямы.
– Да? – спросила я устало.
– Ульяна Андреевна, доброй ночи, – проворковали в трубку.
– Доброй, – безукоризненная вежливость Арчибальда почему-то сразу начала раздражать.
– Я изучил посылку и хочу выразить восхищение вашей работой, – продолжал он. – И не убили, и не покалечили, и мозг не повредили, и...
– Арчибальд Дормидонтович, пожалуйста, короче.
Опасность миновала, адреналин кончился, и усталость навалилась со всех сторон.
– Где вы находитесь? Вас подвезти?
А почему бы и нет?
– Старый жиркомбинат. Остановка – напротив секс-шопа.
Он почему-то хихикнул. Пообещал, что будет минут через десять.
Я надела куртку, перекинула через плечо сумку и попрощалась с Томкой. С опозданием, но примчалась спасать верхом на огнетушителе... Сценка с Аспидом подняла настроение, и до остановки я добрела, улыбаясь. Купила в круглосуточном киоске воду, села на скамейку и глянула на часы. Однако под утро... Пустые улицы, оранжевый свет фонарей, мигающие светофоры, шелестящая листва, грудастая неоновая фифа напротив. Осень кралась по городу, виляя рыжим хвостом, путая следы и принося тревогу. И меня её обострения тоже не обходят стороной.
Опустошив бутылку, я бездумно наблюдала за ветром, гоняющим по дороге листья, пыль и фантики от конфет. Проклятая привычка жить... Однажды меня вытащили с того света, и с тех пор я его боюсь. Очень. Страх смерти как неизвестности – это одно, а страх известного – другое, более сильное явление. И я изживала его всеми силами, но страхи – как сорняки. Либо корешок оставишь на недосягаемой глубине, либо семечко проглядишь, либо... Либо почва – такая удобренная и благодатная, взрыхлённая «прополкой», что новые страхи приживаются на раз.
Я упрямо поджала губы. Хватит. Надрожалась по углам. Лезла, лезу и буду лезть в бутылку, но докажу себе, что страха смерти во мне нет. Правда, когда это случится, мне уже будет всё равно... Но не всё равно сейчас. Я хочу лишь одного – жить. Жить и дышать. А остальное – побоку. И никаких глобальных Целей, Задач или Планов-на-будущее я не имела. Вообще. Бабочка-однодневка. Растение, как говорила тётя Фиса. Распустила листья и давай радоваться солнцу. Или дождю. А я кайфовала от ощущения жизни каждый день, и мне этого хватало. О жизни и её целях пусть размышляют те, кто боится жить. А я... не боюсь. Даже после сказанного Томкой. Там, где начинается страх смерти, всё заканчивается страхом жизни.
У тротуара притормозил скромный серый «лексус». Я отключилась от самоанализа и присвистнула. Как, однако, живет нечисть... Не красный, но джип.
– Ульяна Андреева, простите, припозднился, – «паук» вышел и открыл мне дверь. Снял шляпу и улыбнулся: – Чудесно выглядите.
Я не выдержала и рассмеялась. Волосы дыбом, на щеке горит царапина, вся в грязи и болотной вони...