Ведьмина доля - стр. 14
– Чудно, – я закуталась в одеяло. – Разбуди меня часа в четыре, ладно? Нет, в пять... Короче, к шести я должна быть на ногах. В восемь у меня встреча.
– Добре, – кивнул Жорик и снова взялся за своё: – Ни, Уль, ну нутром же чую...
...кажется, он так и гундел, сидя на краешке постели, пока я спала...
– ...а ещё шо – она сидит и повторяет: «Сбегу, сбегу! Как только ночь...»
Я зевнула.
– О, а уже пять, – спохватился он.
Моргнула и не заметила... Я сладко потянулась, просыпаясь.
– Ничего не поняла, да? – упрекнул призрак.
– Разберусь, не маленькая, – отмахнулась я беззаботно.
Ни Верховная, ни Томка признаков жизни не подавали.
Я умылась, выгнала Жорика на кухню чай греть, оделась и осторожно заглянула в гостиную. Зойка тоже проснулась, причём давно. На стеллаже передвинуты книги и безделушки, из ящика комода выглядывает маленький розовый носок, на ковре – пульт от телевизора и горка колечек для плетения. Зойка же сидела на одеяле, обняв коленки, и смотрела перед собой. Ну, раз рюкзак разобрала – не драпанёт на поиски тёти. А может, глаза отводит.
Я кашлянула. Она глянула на меня искоса и завернулась в одеяло.
– Мне по делам надо...
Ответственность немедля завопила: «Не смей подвергать ребёнка опасности!», а Совесть – «Не смей бросать одну!». Я в таких случаях всегда прислушивалась ко второму ощущению. Будь первое единственно верным, второе бы не появилось.
– ...хочешь со мной?
Зойка недоверчиво подняла светлые брови. Я ободряюще улыбнулась:
– Ну? Считаю до пяти. Нет – останешься дома, да – познакомишься с новой нечистью.
Её с постели как ветром сдуло. Живо полезла в комод за одеждой, сверкая жёлтыми труселями.
– Но сначала – ужин. И в душ сходить не забудь. С поезда всё-таки.
...а ещё я не успела ничего убрать. У меня ж и в спальне, и на верхних полках стеллажа – амулетов и зелий горы, и не дай бог, доберётся...
– Жор?
– Ау?
– Как только мы уйдём, собери в гостиной всё колдовское – и под мою кровать, – попросила шёпотом, быстро делая бутерброды.
– Понял. А ведёшь зря.
– Может, и зря, – согласилась я, вытирая стол. – Но одну дома оставлять не хочу.
– Что значит «одну»? – обиделся призрак. – А я? А Кирюша? А мы?..
– Жор, всё, решено. На тебе – амулеты. Договорились?
Он надулся, но кивнул. Зойка примчалась одетая, с курткой под мышкой, и села за стол. Глазищи так и сверкают. Да, у всех есть слабые места.
– А что за нечисть? А как ты с ней работаешь?
– Всякая нечисть, – я налила ей чаю. – В городе живёт порядка пяти тысяч... личностей различных... национальностей. Капля в море. В двухмиллионном городе им легче затеряться и наладить быт, чем в деревушке, где всё про всех знают. Те, кто имеет полноценный человеческий облик, живут большими семьями или общинами. А кому легче в родном облике... где придётся.
Я зажевала бутерброд, беспокойно посматривая на сотовый. Не нравится мне Томкино молчание...
– А ты?..
– А я бдю. Обхожу, смотрю, чтобы не было стрессовых признаков. Если нечисть долго не использует силу... то сходит с ума. Люди не замечают, а мы видим. Глаза сияют ярче, клыки прорезаются, родовые знаки и символы на коже проступают. Если нечисть самостоятельно не справляется с приступом, едем вместе за город и выпускаем пар. Дня-другого в привычном облике и свободной среде хватает, чтобы год жить спокойно.