Ведьмин пес - стр. 17

– Я вижу, ты поняла, как это работает, – одобрительно сказал он. – Тебе для начала нужно научиться управлять гневом, если ты, конечно, не хочешь стереть с лица земли всех, кто находится рядом с тобой.

Энджи опять мысленно пробежалась по событиям сегодняшнего дня и не смогла не признать тот факт, что каждый раз, когда происходило что-то непонятное или пугающее, она испытывала сильные эмоции, а проще говоря, злилась. Подобные приступы ярости раньше ей были совсем не свойственны. Получалось, что они пришли к ней вместе с даром Прасковьи или, скорей всего, были его частью.

– А что Прокопий? Он тоже колдун? – спросила она.

– Насколько я знаю – нет. А к чему такой вопрос?

Энджи замялась:

– Когда Балашиха умерла, я зашла в дом и пыталась оказать ей помощь, и тут из комнаты вышел он. Я хотела подвести его к дочери и взяла за руку. Он испугался, отдернул руку и начал орать: «Изыди!» Он тыкал в меня крестом, как будто я какой-то Дракула.

– А ты что? – горя любопытством, спросил Егорша.

– Я? – чуть не покраснела она, вспомнив свое необъяснимое бегство. – Меня как будто какая-то сила вытащила из дома.

– Во как! Интересно, – покачал он головой, – это лишь подтверждает, что ты ведьма.

Энджи взяла его за запястье, от неожиданности Егорша вздрогнул.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросила она.

– Ну, это приятно, – немного смутился он.

– Я не про то, – досадливо сказала девушка и, скривившись, добавила: – Ты чувствуешь, что я – ведьма?

– А, ты про это, – разочарованно протянул он. – Ничего такого я не чувствую, просто приятно, давно меня не касалась красивая девушка.

– Ясно, – убрала она руку, – расскажи мне про Прокопия.

Егорша вздохнул и начал:

– Когда я был маленьким, мне бабушка рассказывала то, что ей когда-то рассказывала ее бабуля. Когда дед Прокопий был молодым, то был очень хорош собой. Все девки сходили по нему с ума, вот и Прасковья не смогла устоять. Уже тогда деревенские ходили к ней лечиться, она помогала людям и была на хорошем счету. Поговаривали, что она ведьма, ведь бабка-то ее точно ворожила, но вреда от Прасковьи никому не было, и люди к ней хорошо относились. Так вот, влюбилась она без ума в Прокопия, а у него на сердце другая зазноба. Уж Прасковья к нему и так и сяк, а он ни в какую. Может, и было что-то между ними, этого уж точно никто не знает, но в конце концов он предпочел другую, Пелагею. Как сыграли они свадьбу-то, так и пошла Прасковья вразнос. Не могла она смириться, что другая ее возлюбленного увела, и начала, похоже, ворожить. В общем, Пелагея померла через три месяца после свадьбы. Здоровая, говорят, девка была, да вдруг за два дня сгорела как свечка. Но тогда-то никто особо на Прасковью не подумал. Наверное, она надеялась, что, избавившись от соперницы, найдет свое счастье, ан нет. Погоревал Прокопий, да завел себе другую зазнобу. Эта и до свадьбы не дожила. Только объявили о помолвке, невеста не задержалась и на тот свет сразу и отправилась. Тут уж начали люди на Прасковью коситься, но ведь не докажешь. Дальше – хуже. Прасковье, видно, совсем башню снесло, красивые девки стали помирать одна за другой, просто как мухи. Стоило Прокопию хоть к одной внимание проявить или улыбнуться, как бац – и нет девки. Решила, видно, Прасковья всех потенциальных соперниц косой выкосить, чтобы Прокопий никому не достался. Тут уж народ сомневаться перестал и решился на расправу. Пришли за ней ночью, полусонную в одной рубашке на улицу вытащили, камнями закидали и выгнали из деревни. Пригрел ее тогда лесник Ефремыч, добрый, говорят, был мужик, безответный. Выгнать-то ее выгнали, да, видно, затаила она злобу на всех, и напали на деревню разные бедствия да беды. То засуха все посевы иссушит, то град побьет, то младенец в падучей забьется. Может, она тут была и ни при чем, да народ-то во всем ее винил. Да и видели люди, как она ночью по улице кралась и в дома заглядывала. К кому в окошко заглянет, так обязательно в тот дом беда и придет. Собрались тогда люди и с топорами и вилами отправились к ней в лес, чтобы прикончить проклятую, а как увидели ее пузатую, так руки-то и опустились. Хоть и ведьмовское отродье, а все же на убийство невинного дитя не решились. Так и ушли ни с чем.