Ведьмин дар - стр. 36
– Эх, детство-детство... – ностальгически вздохнул Анатоль Михайлович. – Эх, молодость... – и распахнул дверь своей берлоги. – Прошу, молодёжь. Эфуша, не трогай палку. Я же вижу, что не болит колено. Болит, поди, или от сильной нагрузки, или к вечеру, в час проклятья. А хромаешь ты, потому что больше выпендриться нечем. Хотя такая ж девка видная... Вредность из тебя выбить некому. Слышь, парень, я тебе вот чё скажу...
«Ящерица» умел не только мёртвые тела отлично препарировать, но и мозги вправлять. Правда, в моём случае он перестарался, вывернув их наизнанку – так хотел, чтобы я стала «нормальным человеком». Хотя бы. Для начала. И из его дома я вылетела пулей, едва не забыв попрощаться, зажав под мышкой трость и почти не хромая, хотя «час проклятья» наступал на пятки во всех смыслах этого слова. Удирая из заповедника, я даже Илью обогнала и притормозила только перед лестницей. Села на верхнюю ступеньку и мрачно воззрилась на подвижные макушки далёких сосен.
– Ни слова, – я подняла руку, когда приятель заинтересованно открыл рот. – Сейчас будет пятиминутка страданий о неправильно прожитой жизни и упущенных возможностях. Не сбивай с мысли. Она очень интересно раскручивается.
Илья кивнул, сел рядом и ровно через пять минут, как засекал, вопросил:
– И?..
– Я ни о чём не жалею, – я пожала плечами. – Всё бы повторила, кроме одного дурацкого опыта. Хотя в целом он тоже пошёл на пользу.
– Да я и не сомневался. И бабушка говорила, что тем, кто оглядывается назад, нечего делать среди отступников.
– Ай, мало ли что она говорила... – проворчала я. – Я всегда оглядывалась. И сейчас оглядываюсь. Если прошлое не мешает идти дальше, в оглядках нет ничего плохого. А у многих из нас прошлое – это единственный дом, где любят и ждут. Всё остальное – склады и гостиницы.
Я встала и целенаправленно захромала вниз, размышляя, что это всё из-за студентов. Это из-за них я так привыкла картинно хромать и страдать на каждой ступеньке, что сама не заметила, как роль стала частью меня. Люблю приезжать в приют... После общения с отступниками старые шкуры сползают моментально, как после длительного пребывания на злом южном солнце. Правда, и оставляют после себя новую кожу, нежную и беззащитную... Но у меня ещё есть пара дней, чтобы «подзагрубеть» в нужном направлении.
Остановившись у дома Ужки, я повернулась к Илье и сурово сообщила:
– Сегодня у меня рыбки и косички. И постель. Завтра поговорим.
– А... – возмутился он.
– У тебя начальство есть? И у меня есть. Если в ближайшую пару дней оно никуда меня не определит, то я вся твоя. Но и если определит, то информацией поделюсь, не волнуйся. Я же обещала.
За ужином и косичками я пересказала подруге все новости из мира, вернее, из разных миров – людского, ведьмовского и наблюдательского. Аня кое-что добавила, но быстро ушла спать: видать, и её, как и меня, здесь накрывало сонной расслабленностью. Илья бродил по двору и, судя по благоговейному тону, пытался пообщаться с «китом». Пыталось не очень – наш «китёнок» был маленьким и застенчивым.
– Как думаешь, началось?.. – Ужка неспешно мыла в тазу посуду после ужина. – Ведь больше десяти лет нападений не засекали.
– Посмотрим, появятся ли другие мумии. Пока судить рано, – я рассеянно перевязала очередной хвостик очередной косички. Руся млела и впервые на моей памяти сидела смирно. – Да и безымянный открещивался изо всех сил. Осень скоро, чердаки летят... Может, кто-то из наблюдателей и полетел следом, начитавшись архивного и не предупредив шефов.