Ведьма приходит по понедельникам - стр. 11

– Садитесь, пожалуйста.

Но оказалось поздно. Поезд вдруг дернулся, и стакан из рук девицы полетел прямиком на брюки и пиджак Алексея.

– О боги! – воскликнул он. Черта он в устной речи никогда не поминал, матерных слов не использовал: знал, что тяжелая, темная энергия, содержащаяся в этих односложных, древних заклинаниях, самым разрушительным образом воздействует не только на тех, кого обругивают, но и на самого ругателя.

На его светло-голубом костюме, любимом летнем льняном, расплылись отвратительные пятна: и на пиджаке, и на брюках.

Стакан, крышка, соломинка разлетелись по вагону. По полу потекла мутная жидкость.

– Ой, простите! – прощебетала девчонка легким тоном, словно чуть толкнула его или на ногу наступила.

– Не «простите», – сказал вставший в полный рост Данилов, – а вы должны оплатить химчистку костюма.

Девица надменно улыбнулась. Полупустой вагон с интересом наблюдал за начинающейся сварой.

– С какого перепуга? – заносчиво молвила фря и проплыла к выходу – поезд как раз тормозил на «Чеховской».

Данилов устремился за ней. Он не любил применять в личных целях собственные таланты, однако полагал при этом, что наглость непременно надо наказывать.

Девчонка выпрыгнула на платформу.

– Стойте, – отдал он ей приказание. – Послушайте меня.

Девица выполнила команду: остановилась и развернулась к нему. Они оказались у по-модерновому изогнутой колонны лицом к лицу.

– Вы должны, – еще раз повторил Алексей, но в этот раз внушительно, – оплатить химчистку костюма, который испортили.

– Ой, а у меня нет наличных, – покорно пробормотала собеседница. Контакт произошел, она оказалась в его власти.

– Я приму от вас перевод.

– Скажите, пожалуйста, ваш телефон?

Девочка слушалась его. Это требовало сильнейшей концентрации и напряжения воли, и Данилов на мгновение подумал, что напрасно этим занимается, растрачивает себя по пустякам, неужто у него не хватило бы денег оплатить химчистку? Но очень уж нагло девица бросила ему в лицо на предложение о компенсации: «С какого перепуга?» Захотелось проучить мерзавку, пусть знает, что за любые оплошности (и тем более собственную бессовестность) приходится платить.

Он продиктовал свой номер, а она открыла приложение банка на телефоне и послушно перевела пять тысяч. Данилов даже заметил – не заглядывая в экран, а внутренним зрением, – что деньги у нахалки оказались далеко не последними, на разных счетах у нее числилось три с половиной миллиона.

– Больше так не делайте, – проговорил он, отпуская ее.

Девица облегченно упорхнула.

В офисе у Данилова имелись и пара запасных рубашек, и костюм – не беда, что не летний, а осенне-зимний, твидовый. К вечеру вроде обещают похолодание, а дамочки, записанные к нему на прием, как-нибудь переживут нарушение дресс-кода. На брюках и пиджаке расплывались мокрые пятна – неудобно, конечно, но что делать, надо ехать. Не отменять же прием – он старался быть пунктуальным и назначенные визиты переносил лишь в особенных случаях.

Подошел поезд. Данилов, размышляя о своем, сел в него. В вагоне оказалось совсем мало народу. В репродукторе проговорили что-то неразборчивое – не механическим, заранее записанным голосом, а машинист пробурчал, но Алексей не расслышал, что именно. И вдруг вагон дернулся и поехал в другую сторону