Ведьма. Открытия - стр. 5
— Мамочка родная, хорошо-то как! — проскулила себе под нос, опускаясь в горячую воду и терпя первое жжение в ссадинах и царапинах.
Сунула ступню под льющуюся еще из крана воду, и ожидаемо в ушах зашелестело-зажурчало:
“Господа-а-арка-а-а, верни-и-ись-окуни-и-ись-исцели-и-ись-утеш-ш-шься”
Про “вернись“ не очень поняла, но все остальное только с радостью. Подчиняясь интуитивному импульсу? я соскользнула на дно, погружаясь с головой и расслабляя каждую ноющую мышцу. И что-то действительно начало происходить. Напоминало мягкие касания, будто кто-то направлял невидимую душевую лейку под водой то на одно, то на другое больное и травмированное место, а то и начинало щекотать повсюду. Эти касания были вроде бы и едва ощутимыми, но при этом и вкрадчиво проникающими чуть ли не до костей. И при этом в голове продолжало журчать-нашептывать что-то, вроде как кто-то очень тихо, слов не разобрать, напевал мне сразу в оба уха? и от этого внутри становилось легче легкого. Я лежала без движения сколько смогла выдержать без нового вдоха, а смогла, должна сказать, по ощущениям поразительно долго. Вынырнула, и тут же уши заполнил гомон Альки. Он почему-то скакал по краю ванны, мокрый, всклокоченный и глаза на выкате.
— Ты чего? — опешив от его вида, спросила, выплюнув воду. — Зачем вообще здесь?
— Ой, страх мне с тобой какой, хозяйка! — всхлипывая, слуга растирал то ли слезы, то ли воду по лицу и хватался за грудь. — Ну сплошной же страх и ужас! Ой, помру я с тобой от горячки нервной! Загонишь ты меня в могилу во цвете лет! То пропадаешь, то избитая ходишь, то в ванне топишься!
— Что? Да не топилась я, ты чего!
— А чего ж лежала, не дохнешь, не шелохнешься, ну точно покойница! А я лезу-лезу спасать, а вода эта проклятущая меня не пускаи-и-ит! — взвыл он, зарыдав так натурально и протяжно, что я за виски схватилась.
— Угомонись, а! Все со мной хорошо. Ты чего приперся? Я тебя куда отправила?
— Дак, сполнено уже, хозяйка. Чего там этих крыс-то поймать, когда ловок да проворен, как я у тебя, — Алька аж приосанился, смотрясь очень комично в своем сильно подмоченном бахвальстве и с красным носом после рева. — Змея покормили, полез он в подвале отлеживаться, рядом с камнем-то алтарным быстрее силой наберется. Я тебе угодить хотел, вина вон, сладкого хранцузского да яств всяких принес, а ты тут утопнуть решила.
— Вина? — я глянула на пол и действительно увидела деревянный большой поднос с высоким граненым бокалом, даже, скорее уж, кубком с золотистым содержимым и нарезанный сыр и орешки. — Рогнеда так любила?
Угу, а еще очень уж пребывание у Волхова напомнило. Прежде мне в ванну алкоголь со вкусняхами никто подавать не удосуживался, а тут прям, смотрю, полоса пошла. Привыкнуть могу, в сибариты заделаюсь.
— А ты нет? — тут же насторожился слуга. — Так я мигом все…
— Стоять! Давай сюда. Спасибо. Но больше ко мне в ванную не шастай. Не привыкла я к такому.
— Камин разжигать? — состроив самую покорную мину, потопал Алька к двери.
— У нас есть камин?
— Да как же не быть! У нас все есть, хозяйка. И каминЮ и жаровня в спальне.
— А разжигай! — Барствовать, так по полной. — И вино туда принеси. Всю бутылку!
Я отмокала и отмывалась еще какое-то время, по глоточку цедя вино. Действовал алкоголь, или меня стремительно исцеляла вода, но с появлением хмельной легкости в голове ушла и боль. А еще наконец выветрился мерзкий запах той заброшки, изгнанный изысканными ароматами ведьмовской косметики.