Ведьма Маруха 2. Месть - стр. 9

– Это он дома тихий, а на работе он другой. Как нам быть, чтобы его не увольнять? Ты должна ему помочь.

– Как?

– Ничего сложного. Давайте выпьем за помощь! Пойдемте все вместе помогать в комнату отдыха.

– Раздевайся, Мария, – произнес смешливый майор, когда они зашли в комнату, где стояла огромная кровать.

– Зачем? – только и успела произнести бестолковая девушка, как ее повалили на кровать.

– Обожди, обожди, майор, – принялся осаживать Кондратьевич неугомонного мента. – Она сама сейчас все будет делать.

– Зачем мне сама, так интересней, – стаскивая с девушки платье, проговорил Боров. – Держите ей ноги! Вот так, вот так, моя крошка, не дергайся, – причитал он, всовывая член в тугое девичье влагалище, навалившись на нее толстым животом. – Все уже случилось.

Майор почти сразу с хрюканьем кончил. На Машу лег молчаливый начальник лесоохраны. Василий Кондратьевич, как радушный хозяин, был в очереди последним. Они оставили девушку с собой до утра встречать первый после школы рассвет. Напоили ее до одури и делили ее на троих во все дырки. Утром же владелец бывшего леспромхоза пообещал оставить ее отца на работе и даже выписать ему премию.

Видение прекратилось, хранительница вздрогнула и посмотрела на хозяина дома недобрым взглядом.

– Этого кабана тоже ты добыл? – спросила она, переходя на «ты», все уважение к хозяину дома у нее исчезло.

– Нет, его один мент по кличке Боров подстрелил, – улыбнувшись воспоминаниям, произнес Кондратьевич. – Вот хохма была! Боров кабана убил, как мы тогда все ржали. Глашка, иди Полинку попарь, а я в предбаннике посижу, медовухи выпью.

Глафира мягко обрабатывала березовым веничком Колбину, лежащую на полке, уже второй раз. После первого раза, который был намного жестче, Полина выбежала из парной голышом и прыгнула в маленький бассейн с холодной водой. Испытав перепад температур, она будто заново родилась. Теперь же хранительница млела от мягких ударов березовых листьев по груди и животу, ее молодая кожа стала юной, как у девочки-подростка. В этот момент в баню зашел глава администрации сельского поселения Пайбуха, завернутый в простыню, как римский патриций в тогу.

– Глашка, выйди отсюда, я сам гостью допарю! – приказал хозяин дома своей жене.

Глафира мышкой юркнула в предбанник.

– Что, нравлюсь? – спросила Полина и заскользила ладонью по бедру, на котором синела надпись: «Маруха».

Колбина подняла на Кондратьевича вопросительный взгляд и, приподнявшись, села на широкую полку. Ей было понятно, зачем он пришел, но она решила поиграть с ним в кошки-мышки. Сидя перед дедом Василием абсолютно голой, Полина для пущего эффекта широко развела ноги, выставив на показ половой орган.

– Отлижи, Василий, – манящим голосом произнесла она.

– Совсем, шмара, сдурела! – крикнул дед, сбрасывая с себя простыню, обнажая хорошо стоящий фаллос. – Я тебя сейчас пороть, как последнюю суку, буду.

– Соскучился по молодому телу, Василек? Иди сюда.

Василий Кондратьевич весь затрясся от вожделения, попытался повалить молодуху на лавку, но его жестко схватили за яйца.

– Только не помирай, – обеспокоилась Колбина, почувствовав, что переборщила с отъемом энергии и постаралась вернуть деду часть сил.

– Ох, хо, хо, – застонал приходящий в себя Кондратьевич. – Как ты меня, гадина, отделала. Говорил мне мой покойный отец, чтобы я с бабами из вашего рода никогда не якшался.