Ведьма и зеркало - стр. 28
А во сне я снова сидела между двумя зеркалами и с жадной надеждой вглядывалась в приближающуюся фигуру моего суженого. И, кажется, вот-вот мне удастся увидеть его лицо, всего пара секунд…
Но нет, тьма словно бы еще больше сгустилась, и только голос раздался совсем рядом, тихий мужской голос, который ядом втекал в уши, заставлял быстрей биться сердце.
– Скоро. Жди.
Сон не дал ни привычного успокоения, да и от головной боли тоже не избавил. Утром я поднялась с отвратительным ощущением, будто кто-то невидимый изо всех сил сдавливает мой череп, который может треснуть в любой момент как перезрелый арбуз. Я умылась холодной водой, выпила чая покрепче, когда ни то, ни другое не помогло, смирилась с тем, что все-таки придется выпить обезболивающего.
Ведьмы обычно брезговали дарами фармакологии, она притупляла чувства, ослабляла наши связи с силами, которыми мы управляем… Но когда кажется, что вот-вот Богу душу отдашь из-за обычной мигрени, на что угодно пойдешь.
Шесть утра. Сумерки еще. В доме напротив горят редкие окна: жители Центрального района могут позволить себе поспать подольше, им не приходится так мучиться из-за пробок. Метро, пусть даже совсем маленькое, практически игрушечное, всего-то пара линий, все равно выручало. Мама тоже не думала подниматься, она обычно просыпается где-то в семь утра. Если поднять раньше – день не задастся у всех разом, возможно, даже в масштабах города.
Пока родители не проснутся, придется вести себя тихо как мышь.
Я с пятой попытки отыскала свой телефон, на котором обнаружилась и ободряющее сообщение от Костика, и пять пропущенных звонков от Яны. Последний раз подруга пыталась связаться со мной в три часа ночи, что больше походило на какой-то изощренный способ мести. Хорошо еще, из кармана пуховика сигнала толком было не слышно.
Надзирающий инспектор на этот раз не стал меня беспокоить. Почему-то из-за этого стало еще тревожней. Может, он прямо сейчас что-то замышляет и только ждет удобного момента, чтобы добраться до меня?
– Сонька, что ты там топаешь ни свет, ни заря?! – все-таки проснулась мама.
Ну вот, утро началось, и оно явно недоброе.
– Спи еще, – отозвалась я, не особо надеясь на то, что меня кто-то послушается.
Разумеется, мама встала, заодно и отца подняла. А то, чего это он выспится, когда ей не удалось?
– Завтрак приготовь, дармоедка, раз подорвалась! – бросили мне из спальни. – И кухню опять не спали!
Я даже не стала напоминать, что кухню спалила только один раз. В десятилетнем возрасте. И с того момента готовить все-таки научилась, пусть шеф-поваром так и не стала. Но омлет испортить очень сложно и не каждому под силу, тут нужен особенный талант.
Левин все-таки позвонил. В девять утра и почему-то матери. Хотя явиться – то ли все еще для беседы, то ли уже на допрос – должна была я. Матушка выдала то же, что и в вчера в аэропорту: Левину нужно, пусть Левин и едет, и нечего тут. А то у бедной девочки нервы, бессонница и все в таком духе. Я покосилась в зеркало и убедилась, что выглядела и правда неважно, до гроба далеко, но для прогулки среди могил подойдет прекрасно.
– Нет, Кирилл Александрович, мне наплевать, чем ты мне там грозишь. Кишка тонка такое осуществить. А это – уж тем более. Вот про это даже думать не стоит. Что? В состоянии? Мальчик, ты кому это рассказываешь?! И орать не нужно, все равно не поможет. Торт и шампанское – и так и быть, пущу на порог. Хотя нет, неси что покрепче, с тобой на трезвую голову точно не договоришься. Все.