Ведьма и зеркало - стр. 22
Инспектор многозначительно хмыкнул, привлекая к себе внимание.
– Анна Георгиевна, думаю вы чуть позже сможете пообщаться с дочерью, – подал голос Левин, сообразив, что его упорно игнорируют. – Видите ли, она…
Мама оборачивалась медленно, царственно. Стояла она ко мне спиной, и выражения ее лица видеть я не могла, зато имела счастье лицезреть физиономию Левина со всей ясностью. Не укрылись от меня ни растерянно-скептически прищур, ни поползшая вверх левая бровь, ни губы, растянувшиеся в снисходительной улыбке.
– Кирилл… как по батюшке? – начала мама тем самым тоном, который обычно сулил бесконечный поток проблем.
– Александрович.
Матушка издевательски хмыкнула так, как могла только она одна.
– Сопляк ты еще, Кирилл Александрович, против меня рот открывать. Неужели решил, будто я тебе вот так запросто дочь отдам?
Лицо надзирающего инспектора закаменело. Только желваки проступили четче и глаза сверкнули с трудом сдерживаемой злостью.
– Не много ли берете на себя, Анна Георгиевна? Дочь ваша подозревается не в мелком нарушении. А то, что она пыталась уехать из страны…
Говорить дальше с инспектором мама не соизволила, повернулась вновь ко мне. Точней, даже не ко мне.
– Янка, зачем опять влезла, курица ты безмозглая?! – напустилась мать на мою обмершую подругу. – Ищи себе шестого мужа, раз уж ни на что больше не способна.
За Яну стало обидно, и я уже хотела сказать слово в ее защиту, как напоролась, как на нож, на гневный взгляд мамы.
– А ты молчи! Уж лучше бы и дальше сидела затворницей, чем такое вот воротить! Хватит. Домой поедешь. К нам с отцом.
Я понурилась, не решаясь даже кулаки сжать.
– И с дочкой моей, Кирилл Александрович, говорить ты будешь только в моем доме и под моим присмотром. Ясно тебе, дьволово семя? – рыкнула мама, снова повернувшись к Левину.
Тот, кажется, и сам готов был зарычать на вставшую на пути ведьму.
– Мои полномочия… – попытался было воззвать к голосу разума инспектор, начав обходить мою матушку по дуге. Но та упорно преграждала ему путь.
– Тебе сказать, куда ты можешь засунуть свои полномочия? – издевательски протянула мама, тряхнув рукой.
Я замерла, пытаясь догадаться, что именно сотворила родительница моя. По всему выходило, она не напала на Левина, иначе бы он и сам не стал деликатничать.
– Анна Георгиевна, ваше поведение… – все еще держался в рамках вежливости надзирающий инспектор. Но рамки эти были хрупки. Тон Левина уже выражал всю степень его ярости, которая казалась мне безмерной.
Яна тем временем подрастеряла весь свой боевой пыл и не решалась даже вздохнуть лишний раз, чтобы не вызвать еще больше высочайшего неудовольствия. Она только жалась ко мне, одновременно не давая позорно упасть на грязный пол терминала.
– Не тебе давать оценку моему поведению, мальчишка. Что-то я не вижу в твоих ручонках постановления об аресте. Так? Так. Вот и катись в свою казенную дыру и без всех положенных бумажек даже и не дыши в нашу сторону!
Господи, я в жизни так с людьми не разговаривала. Не то, что с кем-то из Инспекции, а вообще.
– Анна Георгиевна, ваша дочь сама дала мне веские доказательства своей вины, пытаясь… – уже откровенно рычал на противницу Левин, подходя вплотную.
Какой же огромный он все-таки!
В маме было сто семьдесят сантиметров роста, плюс еще с десяток давали высокие каблуки, и все равно ей приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть противнику глаза. Неужели два метра в этом чудовище? Так ему тогда даже магии не нужно, чтобы нас разметать!