Ведьма философских наук - стр. 12
– Садись, раз уж пришел, – широким жестом указала я на стул напротив себя.
Наглец сел. Но не на тот стул, что я указала, а рядом, благополучно задев при этом и мое бедро, и коленки. И как только умудрился?
– Рассказывай, – подперла я подбородок рукой, отодвигая от себя поднос.
– Что рассказывать? – одарил меня парень красивой улыбкой.
Ай, красавчик. Ай да фантазия у меня.
– Ну раз пришел, значит, хотел что-то рассказать, – не менее широко улыбнулась я, с наслаждением прикрывая глаза. Просто было интересно, на сколько этого наглеца хватит. – Мы с Эйсмой с удовольствием тебя послушаем.
– С Эйсмой? – удивленно переспросил парень.
Не поняла. Он что, уже сдулся? Я ведь еще даже не начала пытки Сфинкса[1].
– Эйсма – это я, – глухо буркнула орчанка, дожевывая какой-то странный фрукт, похожий на колючий шарик.
Парень хмыкнул, что-то там в своей голове прокрутил, еще раз хмыкнул и сказал:
– А я Ланделин.
Парень выжидающе смотрел на меня, а я молчала.
Просто пыталась сообразить. Что это за имена вообще такие? Когда комендантша представилась Майорисой, я еще как-то это пережила. У меня самой бабушку звали Лилолет. Когда орчанка представилась Эйсмой, я со своей фантазией даже согласилась. Ну правда, негоже орчанке быть какой-нибудь Танечкой. Но Ланделин? Вот уж увольте.
– Ладно, – легонько хлопнула я ладошкой по столу, когда поняла, что пауза излишне затянулась. – Для тебя, красавчик, я исключительно Восточный Ветер.
Красавчик удивленно вскинул брови, а Эйсма, закончив борьбу с тарелками, снова тыкнув в мою сторону ложкой, произнесла:
– Она странная, но мне нравится.
– Ага, – кивнул Ланде-как-его-там на фразу Эйсмы.
Вот только я не поняла, его «ага» относилось к тому, что я странная, или к тому, что я нравлюсь?
Пока парень пытался что-то там сообразить, я вспомнила, что мы, вообще-то, направлялись в библиотеку. И посмотреть на то, какие книги выдаст моя фантазия, мне интересней, чем общаться с только что явно заглючившим порождением глюка. Понимаю, что это тавтология, но что поделаешь.
– Идем, – повернулась я к орчанке, – нам еще в библиотеку идти.
Эйсма молча поднялась, я тоже.
– А книги на первом курсе по ведьмовству тяжелые, – вальяжно протянул (Бог с ним, пусть будет Лин), продолжая сидеть за столом. – А я бы мог помочь донести…
Эйсма усмехнулась и уже было открыла рот, чтобы высказать, что по этому поводу она думает. А чтобы понять, что она думает, достаточно было взглянуть на ее мышцы. Но я поспешила ее остановить.
– Думаешь, буду слезно просить тебя о помощи? – хмыкнула я, опершись руками об стол и нависнув над парнем. – Ошибаешься. Я просто попрошу помочь другого.
– А знаешь, – Ланделин отлип от спинки стула и придвинулся ко мне, отчего наши лица оказались в опасной близости, – я тут подумал: мне ведь тоже в библиотеку не помешает сходить.
С трудом сдержав улыбку, я отстранилась от стола и, развернувшись, направилась на выход из столовой.
Годы работы со студентами научили меня пользоваться чужой рабочей силой без всякого зазрения совести, но делать это так, чтобы обладатель этой самой силы сам высказывал желание помочь. Добиться этого можно по-разному, но из всего многообразного инструмента лучше всего использовать намек на обещание. Удивительно, но полноценное обещание, как правило, не действует.