Ведьма белого сокола - стр. 4
Я обернулась к лесу Тамишу. Вдруг он заверит, что шатенка из вредности преувеличила, приврала? Глупая надежда. Мужчина смотрел на меня с жалостью и одновременно с беспокойством, причём, мне показалось, волновался он не за меня, а за тишину в кабинете. Да, устроить истерику хотелось. Перевернуть стул, разбить окно, потребовать вернуть меня на землю. Мысленно ругнувшись, я постаралась не дать эмоциям взять верх. Позже поплачу. Лес Тамиш дёрнул уголком рта:
– Сожалею, но прогноз, действительно, не в вашу пользу, лесса Лана.
Обойдусь без сожалений. Что бы эти двое себе ни думали, я ещё побарахтаюсь.
Так… На первый взгляд у меня сейчас две проблемы. Первая. В чужом мире мне негде и не на что жить, а голод и обезвоживание доконают быстрее неведомой силы. Но шатенка упоминала приют. Значит, первая проблема решаема. Вторая моя проблема — пробуждение в крови магии.
– Скажите, а силу можно усыпить обратно?
Если да, то я беспрепятственно вернусь домой и забуду чёртово приключение, как кошмарный сон.
– Увы, лесса, только обуздать. Об усыплении я никогда не слышал и не думаю, что подобное возможно.
Кто бы сомневался…
– Обуздать так обуздать, – вздохнула я. Пока что я ничего особенного не чувствовала. С чего вообще эти люди решили, что во мне есть магия? - Скажите, лес, а почему вы уверены, что я не бездарна?
– Вас признал матлаш, – ответил крепыш как само собой разумеющееся.
Хм… аргумент.
– Пойдёмте, лесса.
– К-куда? – не поняла я.
– Узнаем ваше родовое имя.
Шатенка напомнила о себе презрительным фырканьем.
Ну её, злыдню. Не обращая на женщину внимания, я вышла из приёмной вслед за мужчиной. Метла последовала за мной, так и вилась рядом преданной собачонкой.
– Она живая? – не сдержала я любопытства.
Мужчина недоуменно обернулся.
– Что? А, матлаш? Нет, что вы, лесса. Всего лишь высший артефакт.
Да-да, я сразу всё поняла. Но больше вопросов задавать не стала, тем более лес Тамиш притормозил у предпоследней слева двери, распахнул её и пропустил меня вперёд.
Новый кабинет мало отличался от предыдущего: те же массивные рабочие столы, те же стеллажи, та же помпезность. Служащих в помещении не оказалось, и мужчина сам прошёл к высокому шкафу, сплошь покрытому замысловатой резьбой. Из шкафа мужчина достал металлическую пластину в овальной деревянной раме, положил передо мной на стол и попросил прислонить к ней ладонь. Я подчинилась непонятной просьбе.
– Достаточно.
Я отняла руку. Пластинка сработала как волшебный экран: на поверхности проступила странная закорючка, то ли иероглиф, то ли руна. Пока я рассматривала символ, мужчина принёс толстущую книгу в тёмной кожаной обложке и водрузил книгу точно на пластину. «Родовые росписи», – успела прочитать я название. С глухим стуком обложка открылась, страницы пришли в движение. Шелест напоминал хлопки птичьих крыльев. Книга листала сама себя. Остановилась, открыв, видимо, нужный разворот.
– Вот, - обрадовался лес Тамиш, и склонился над мелким, бисерным текстом. Рукописный что ли?
Некоторое время мужчина изучал страницу.
– Поздравляю, лесса Лана, подтверждение крови принято.
– Лес Тамиш?
– Вот, посмотрите сюда.
Мужчина указал ногтем на строку, и я с удивлением прочитала: «Лана Тодор». Меня удивило не столько появление надписи, сколько тот факт, что я разбираю незнакомые буквы. Я решила уточнить этот момент немедленно: