Вечный Град (сборник) - стр. 42
Ее глаза, как обычно, загорелись восторженным огнем, и на губах расцвела улыбка, – это случалось всякий раз, когда она говорила об Учителе.
– Почему он не называет своего имени? Ты-то хоть знаешь, как его зовут?
– Да, конечно, но важнее то, что у него есть тайное имя, и его я тоже знаю. Но пока не могу тебе открыть. А то имя, которое ему досталось от отца, не раскрывает его сущности. Поэтому он предпочитает, чтобы его звали Учителем.
Потом ей захотелось посетить место, где, по преданию, был погребен царь-законодатель Нума Помпилий.
– Раз уж я вспомнила о Номенте, там неподалеку есть маленькая деревушка Курис. По преданию, Нума Помпилий родом оттуда. И Тит Таций.
Они долго пытались отыскать могилу древнего царя, но так и не нашли никаких памятных знаков, зато набрели на алтарь Фонса, считающегося сыном Януса. Здесь же поодаль стояло простое древнее изображение самого двуликого бога. Веттий по привычке поднес руку к губам и запечатлел на пальцах поцелуй. Марцелла укоризненно посмотрела на него:
– Тебе надо отвыкать от языческих привычек!
– Прости… – смутился Веттий.
– Есть в нем что-то пугающее, – задумчиво проронила Марцелла и не пожелала оставаться на этом месте. Дальше тропинка двоилась.
– Смотри, тут две тропинки, и обе, похоже, ведут на вершину, – сказала она. – Давай, кто быстрее? Я по этой, а ты по той. – И весело побежала вверх.
Веттий сделал вид, что тоже спешит, хотя сразу решил, что уступит Марцелле. Впрочем, с ее проворством она не нуждалась в том, чтобы ей уступали.
– Ну вот, я почти поднялась! Я первая! – прозвучал ее звонкий голос – и через некоторое время за ним последовал приглушенный вскрик ужаса. Веттий, испугавшись, что на Марцеллу кто-то напал, со всей возможной быстротой бросился вверх по тропке, но когда он взбежал на самый верх, то увидел Марцеллу в одиночестве, целую и невредимую, но словно застывшую от ужаса, а перед ней – великолепную панораму Города и – страшную грозовую тучу, надвигающуюся из-за Фиден, со стороны Сабинских гор. Увидев открывающееся с вершины холма зрелище, Веттий и сам ахнул, то ли от ужаса, то ли от восхищения его величием.
Солнце еще ярко светило на юге, совершая свой путь к западу, заливая светом огромный Город, лежавший как на ладони, со всеми его семью державными холмами, теплым золотом высвечивая стены домов, колонны храмов и портиков, яркие черепичные крыши, резные полукружия театров, воздушные цепи акведуков, суденышки, устремлявшиеся вниз по Тибру. В мутных, зеленоватых водах реки еще отражалось голубое небо, а северо-восток уже тонул в сизо-черном сумраке, в котором время от времени вздрагивали розоватые вспышки молний. Удары грома издали казались угрожающим рычанием притаившегося чудовища. Передний край гигантской тучи был похож на небывалой величины снеговерхие горы, вырастающие из мрака и дыма, – словно это дальние Сабинские горы поднялись до самой тверди небесной и надвигались на Город, грозя стереть его с лица земли. Внизу еще царило затишье, и даже деревья замерли, как будто в ожидании, но вершины Яникула уже достигали порывы холодного ветра, и ласточки со взволнованным щебетом носились, опускаясь все ниже и ниже.
Почувствовав, что Веттий рядом, Марцелла обернулась – он увидел, что она сильно побледнела, – и внезапно приникла к нему, как младшая к старшему, спрятав лицо на его груди. Он обнял ее, с трудом веря в то, что может вот так запросто это сделать, и в то же время не в силах оторваться сразу от пугающего и завораживающего зрелища Города и тучи.