Вечный Град (сборник) - стр. 38

Так в жизни Веттия открылась еще одна сфера, вскоре ставшая для него средоточием всего. Просыпаясь, Веттий сразу думал о Марцелле, к ней возвращалась его мысль в течение дня, с ее именем на устах он засыпал, и был счастлив, если видел ее во сне. Чтобы угодить ей, он запомнил все это множество названий эонов и усвоил, кто от кого родился. Он не мог не признать, что само по себе это учение довольно поэтично, было в нем нечто таинственное и чарующее, особенно в устах Марцеллы, но не решался сказать ей, что все эти сложные построения кажутся ему избыточными, и что, к сожалению, в них, как и в лекциях Сервилиана, и в беседах знакомых ему ученых мужей, он не находит ответа на те вопросы, которыми с детства задавалась его душа. Учение Марцеллы явно пыталось на эти вопросы ответить, но отвечая, порой само же затемняло ответ. Пожалуй, ближе всего к раскрытию тайны подходили песни, которые Марцелла иногда пела, подобные первой песне о жемчужине: в них истина как будто брезжила за полупрозрачной завесой. Их Веттий любил больше всего.

Марцелла относилась к своей наставнической деятельности с величайшей серьезностью, однако чувствовалось, что и она овладела всей этой премудростью лишь недавно и не очень уверенно чувствует себя в ее лабиринтах. Помимо Веттия у нее было еще несколько учеников и учениц, иногда на занятие приходили еще двое или трое, все время разные, мужчины и женщины. Все они были старше него и старше самой Марцеллы. Все они, как и она, оказались убежденными противниками брака: из трех женщин-учениц, которых он видел, одна была вдовой, две – разведенными женами. Мужчины тоже были кто вдовцом, кто закоренелым холостяком, был один четвертый раз разведенный муж. И на всех на них лежала печать какой-то странности, неловкости, неудачливости, что немного смущало Веттия и подтверждало правоту слов Гельвидиана.

Впрочем, к самой Марцелле это не относилось ни в коей мере. Она была красива, образованна, умна, ловка и изящна. Веттия удивляло другое, на что он обратил внимание с первых дней: наставница постоянно твердила о бренности и суетности земного мира и о невыносимости заточения в темницу тела, однако даже в гостевой держала зеркало и не забывала в него смотреться, уходу за собой посвящала не менее четырех часов ежедневно, а кроме того, страстно любила разного рода зрелища: колесничные ристания, гладиаторские бои, театральные представления, знала имена всех лучших возниц, гладиаторов, актеров, понимала разницу между венетами – «синими» и прасинами – «зелеными», первым благоволила, вторых поругивала, различала, в каких случаях рукоплещут «желобками», в каких – «кирпичиками». Обычно вместе с ней эти зрелища посещал Великий Учитель (кто кого сопровождал, Веттий затруднился бы ответить), но вскоре он сам добился права сопровождать Марцеллу. Однажды, когда Учитель был чем-то занят и Марцелла пожаловалась, что хотелось бы попасть на очередные игры, но одна, пусть даже и со служанкой, она ходить не любит, Веттий изъявил готовность ей сопутствовать.

Это случилось раз, потом другой, а потом вошло в обычай (Учитель почему-то все чаще бывал занят). Веттий вскоре догадался, что в цирке и в амфитеатре Марцелла играет на деньги. Лично она никаких переговоров с игровыми воротилами не вела, все это за нее делали поочередно рабы-лектикарии. Госпожа уклончивыми намеками объясняла, сколько и на кого ставить, а исполнителю поручения в награду позволялось оставить свой пост при носилках и посмотреть игры с дальних рядов.