Вечный эскорт - стр. 51

– Герман, ты ведь хотел, чтобы я переехала к тебе? Я перееду, пожалуйста. Это зависит только от тебя.

– Объясни, милая девушка.

– Почему ты не хочешь жениться на мне?

Вот оно что – она хочет замуж. Вообще-то, правильная мысль. Но ты забыла, дорогая, ты ведь ундина! А с другой стороны… Русалка тоже хотела, чтобы принц принадлежал только ей. Стоп, я действительно не хочу жениться? Нет, это несерьезно. Мы настолько разные, мы не сможем быть вместе. Как ей объяснить, что мы разные? Я отмалчивался или бормотал что-то несуразное. «Почему, почему, почему?» – спрашивала Ира.

Конечно, она готова была покинуть свой дом и перебраться ко мне. То не желала слышать о переезде, а теперь, наоборот, согласна. Вряд ли ей там хорошо. Возможно, лучше, чем Викторин Мёран в доме ее тетушек. Тем не менее, похоже, она давно уже оставила дом матери и отчима в мыслях своих.

– Может, тебе просто собрать вещи и переехать ко мне? Переезжай, милая. А жениться… Довольно устаревшая и совсем не обязательная процедура.

«Жениться – бр-р-р, чур меня, чур!»

– Если я тебе не нужна, давай расстанемся.

Нет, отказываться от юной богини я не хотел.

У нас были общие друзья, которые догадывались обо всем. Кто-то говорил ей: «Не грусти, девочка. Он тебя не стоит. Посмотри на себя, ты – воплощенная женственность, ни один мужчина не пройдет мимо тебя».

Что правда, то правда: когда на ней был черный кожаный пиджак, короткая юбка и блузка с глубоким вырезом, выглядела она просто фантастично!

Какое-то время наши недомолвки и недоговоренности не имели существенного значения – нам просто было хорошо друг с другом. Скажу больше: мне ни с кем не было так хорошо, как с моей молоденькой ундиной – Ирочкой Котек. Ни до, ни после. До той самой поры, пока я не встретил Ану.

Ну а пока Ира. Как это описать? Нельзя сказать, что у нас была бешеная страсть, изнуряющее бешенство близости, хотя в любовных играх мы себе не отказывали. Были какая-то особая полнота, завершенность и самодостаточность, были полет и нежность, бесконечно взлетающая к небесам радость.

Запомнился мой день рождения. Мне исполнилось двадцать семь. Или, может, двадцать восемь? Точно не помню. День рождения – разве это важно, разве это праздник? Я был в отъезде по служебным делам. Друзья заранее уговорили меня прийти вечером, по возвращении, к ним на мальчишник.

– Но у меня день рождения, ребята.

– Вот и отметим заодно!

– Тогда я приду с Котек.

– Нет, с Котек будет уже не мальчишник.

В общем, я проявил бесхарактерность, согласился и, вернувшись из поездки, прикатил к ним один. И понял, что поступаю неправильно. Ирочка ждала меня, подготовила подарок.

– Нет, нет, ребята, все. Ухожу!

– Хорошо, мы тебя ненадолго отпускаем, но ждем обратно, и одного! Мужская дружба – превыше всего! Хор поет припев старинный, и слова текут рекой:

К нам приехал, к нам приехал, Герман Влади-и-ими-рович дорогой!

Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна!..

Герман Владимирович дорогой!

И опять я проявил слабость и обещал вернуться.

На этот раз встреча с милой подружкой превзошла все мои ожидания. Ира оказалась дома одна. Кроме подарка, подготовила еще один сюрприз: из какого-то хабэ типа марлевки сама сшила платье, которое необыкновенно подчеркивало ее женскую привлекательность – тонкую талию, стройную девичью шею, открывало заветный belvedere