Вечность в тебе - стр. 31
Поверь мне, это не для меня: ты не видела людей здесь, внизу. Довольно мрачные фигуры. И все они хотят сесть в эту лодку. Они ни перед чем, действительно ни перед чем не остановятся.
Поскольку у меня больше нет тела, ведь я мертв, мне нужен союзник. И вот в игру вступаешь ты. Без тебя у меня нет шансов. Ты мой телефонный джокер, моя связь с реальным миром, мой туз в рукаве. Перевозчик говорит, что самоубийцам нужен кто-то живой, чтобы заступиться за них. Тот, кто выполнит поставленные перед ним задачи. Это единственный путь на другую сторону. План Б для тех, кто не очень-то желанен. Ты знаешь, что меня ждет, если ты скажешь «нет». Что мне тогда придется терпеть. Сто лет – это долгий срок, Лиз. Но ты – это ты, и не подведешь меня. Ты никогда бы так не поступила. В конце концов, спасение моей души в твоих руках.
Так вот, первое задание. На самом деле оно очень простое. Тебе просто нужно отпраздновать день рождения. Ничего больше. Единственное условие: вас должно быть как минимум трое. Мама не в счет. Папа и Флегмарион тоже. Ты можешь праздновать так, как хочешь, но обязательно праздновать. Задание считается выполненным только в том случае, если ты получишь удовольствие. Если будешь смеяться. И забудешь обо всем остальном на несколько часов.
Конечно, ты не обязана этого делать. Это всего лишь электронное письмо, не так ли? И я мертв. Кто узнает, действительно ты сделаешь это или нет? Но теперь только представь, что мой лодочник действительно существует. Как и лодка. И я, который стоит внизу, у реки, и не может перейти на другую сторону. Ты не можешь желать этого для меня.
Через неделю жди новое письмо.
Береги себя.
Кристофер.
Я сглатываю и с улыбкой опускаю телефон.
– Твой брат, должно быть, и в самом деле очень любил тебя.
– Что, прости? – ошеломленно спрашивает она. – Ты ни в коем случае не пошлешь ничего подобного тому, кого любишь!
– Такие вещи посылают только тому, кого любят, – говорю я.
Она встает и смотрит на меня, став ростом ненамного выше, чем я, когда сижу.
– Одно дело, что он покончил с собой. Это я даже еще могу как-то понять. И, может быть, даже когда-нибудь прощу ему, что мне пришлось видеть его таким, – говорит она вслух, – но теперь я к тому же должна нести ответственность за это проклятое спасение его души…
Ее голос срывается, и она прижимает руку к губам, отворачиваясь от меня. Ее плечи дрожат, но она, такая маленькая и изящная, не издает ни звука. Как будто за прожитые годы научилась быть храброй.