Вечно Алая - стр. 26
– Ты ведешь себя как ребенок. – Она вышла из машины и направилась к главному входу в кафе.
Смеясь, я, словно щенок, поплелся за ней.
Кафе было маленьким и уютным, в винтажном стиле, который прекрасно дополняли антикварные зеркала и черно-белые фотографии Парижа на серых бетонных стенах. Коричневые столики и стулья выглядели довольно старыми, но я понимал, что на самом деле вся мебель новая. Над баром висела большая школьная доска, на которой разноцветными мелками написали меню.
Алая пошла к стеклянной витрине, где лежали хлеб и сладкая выпечка.
– Так красиво, – сказала она, сияя. Ее нос почти касался стекла, когда она разглядывала витрину. Вероника выглядела прекрасно и была похожа на ребенка в кондитерской.
После того как мы сделали заказ, она выбрала столик возле окна с видом на очаровательную улицу с недавно распустившимися цветами и высокими деревьями. Я сел напротив нее. Она обхватила свои щеки руками, ее глаза горели от нетерпения.
– Однажды у меня будет собственное кафе. Почти как это. Только я поставлю в нем маленький книжный шкаф, и люди смогут читать и общаться за чашечкой кофе.
Наклонившись вперед, я облокотился на стол руками и погладил ее локти, а ноги под столом зажал своими ногами.
Она делилась со мной мечтами. Она никогда раньше этого не делала.
– Я буду твоим первым и самым преданным посетителем, – пообещал я. – А у тебя в кафе будут подавать блинчики?
– Особенные блинчики, – прошептала она, улыбаясь.
Я улыбнулся ей в ответ, рисуя пальцем кружочки на внутренней стороне ее локтя.
Она продолжала говорить, и ее голос был для меня словно зов сирен[2]. Мне казалось, я так долго его не слышал. Ее губы двигались, глаза блестели. Она была такой красивой.
Она легонько пнула меня под столом.
– Калеб, ты слушаешь?
– Ты сказала, что любишь меня. – Она прикусила губу, и я понял, что она старается не рассмеяться. – Не знал, что тебе нравятся круассаны. Думал, ты закажешь булочки с корицей, – продолжил я после того, как официантка принесла наш заказ. Я взял нож и положил кусочек масла на блинчики.
– Обычно так и есть, но иногда Деймон приносит Каре такие потрясающие круассаны. Его мама печет. Думаю, придется ее шантажировать, чтобы получить рецепт.
Я случайно вылил слишком много сиропа. Замечательно. Аккуратно поставил баночку с сиропом на стол и уставился в тарелку.
– Калеб? – произнесла она тревожным голосом. – Что-то не так?
Что-то не так?
Я поднял глаза.
– Что у тебя с ним?
– С кем? – она нахмурилась.
– С Деймоном, – проговорил я сквозь зубы. Ее взгляд прояснился, когда она поняла, о чем идет речь.
– О, Калеб, – она покачала головой, игриво улыбаясь. – Ты ревнуешь?
– Черт возьми, да, – я тяжело вздохнул. Ревность – это глупо, но я ничего не мог с собой поделать.
– Мы просто друзья. Той ночью, когда я встретила тебя в клубе, он всего лишь успокаивал меня. Я… я плохо себя чувствовала.
– Я, конечно, не собираюсь указывать, с кем тебе стоит дружить, а с кем нет…
– Вот и хорошо.
– Но, пожалуйста, пойми, я схожу с ума от ревности, когда вижу, как другие парни прикасаются к тебе, так что имею полное право ударить твоего «друга» в лицо, если мне вдруг покажется, что он ведет себя не по-дружески.
Она закатила глаза.
– Я говорила тебе…
– Да, говорила, но ты действительно считаешь, что дружба – это все, что ему нужно? Он каждый раз как бы случайно оказывается рядом, когда тебе необходимо дружеское плечо, чтобы поплакаться? А как насчет меня? Я для тебя