Вечерний день - стр. 22
Теперь ларцу тут было бы самое место, но Владимир Павлович медлил, его почему-то тянуло убрать его в шкаф, за стекло, и он считал, что не может принять решение, потому что не понимает, что там внутри.
Палыч сидел в пальто посреди комнаты, смотрел на шкатулку и размышлял, куда ее деть и вообще, зачем она появилась в его жизни в тот момент, когда в дверь позвонили. Он обрадовался, посчитав, что это соседка, на секунду показалось, что что-то мало-мальски приличное проклюнулось в этом отвратительном дне.
Но за дверью стоял незнакомый мужчина на вид лет сорока.
– Кто? – расстроенно спросил Платонов.
– Владимир Павлович? – спросил мужчина.
Букву «о» в слове «Павлович» человек произнес четко как «о», а не как «а». «Не москвич…» – решил Платонов.
– Да, что вам угодно? – недовольство в голосе скрыть почти не удалось.
– Откройте, пожалуйста, – вежливо попросил мужчина, – у меня к вам серьезное дело.
Платонов топтался у дверей, не зная, что предпринять. С одной стороны, впускать никого не хотелось, с другой – мужчина выглядел вполне благообразно и никаких опасений не внушал. Правда, за свою долгую жизнь Владимир Павлович привык, что честнее всего выглядят как раз жулики.
И это было понятно, честному человеку не надо никого убеждать в своей порядочности. Самый благообразный член Совета Федерации, которого часто показывали по телевизору, был в прошлом, Платонову это было известно доподлинно, съемщиком лохов на Курском, а проще говоря, валютным мошенником.
Владимир Павлович вздохнул и открыл дверь. Человек внимательно рассматривал его. Только сейчас Платонов сообразил, что он в пальто и в тапочках и должен выглядеть довольно странно.
– Ну, слушаю…
– Не сочтите ситуацию анекдотической, – замялся мужчина, – но, похоже, вы в некотором роде мой отец…
Платонов задумался на несколько секунд, потом жестом пригласил гостя в квартиру.
– И как же вас зовут, сынок? – саркастически спросил он.
– Мы в коридоре будем разговаривать? – не обращая внимания на тон, спросил мужчина.
– На кухне…
Они оба сняли пальто, Владимир Павлович отрицательно покачал головой на немой вопрос гостя, снимать ли ботинки, и двинулись по коридору на кухню.
– А зовут меня Сергей, – в спину хозяину сказал гость.
– Чай будете пить, Сергей… – Платонов на секунду замялся, потом все-таки добавил, постаравшись, правда, придать тону максимально иронический окрас, – …Владимирович? Или кофе предпочитаете?
– Не надо так, п… пожалуйста, – мужчина тоже запнулся, похоже, хотел сказать «папа», но не смог.
Владимир Павлович включил чайник, поставил на стол чашки, сахарницу, банку растворимого кофе, положил чайные ложки, насыпал в хлебницу сухари с маком.
– У меня, уж извините, кофе декофеинизированный, другого нет. Может, все-таки чайку?
– Все-таки – кофе…
Эти две фразы были единственными, прозвучавшими на кухне, пока вскипел чайник. Снимая его с подставки, Платонов вдруг оглянулся – никакого багажа у «сына» не было.
– А где же ваши вещи? – подозрительно спросил он.
– Оставил на вокзале в камере хранения.
– Ладно, рассказывайте… – себе Владимир Павлович заварил чаю, добавив листочек душицы, недавно купленный на рынке у метро.
– Хотите, паспорт покажу? – спросил гость.
– Пока не надо, – покачал головой Платонов.
– Мама умерла полгода назад, – начал свое повествование Сергей Владимирович, – и только перед смертью рассказала, про… вас. Я из Северодвинска, – добавил он и подул на кофе.