Вечер мертвецов - стр. 42
Тут на глаза «графини» навернулись две слезинки, и она достала кружевной платочек, чтобы их промокнуть.
– Оставьте вы эту комедию! – не выдержав, прикрикнул на нее Гуров. – Вашего знакомого, а скорее всего, и любовника, убили, речь идет о поисках убийцы, а вы разыгрываете дешевую мелодраму, какой-то сериал! Был какой-то человек, который следил за вами обоими с самого вашего приезда. Он знал о кладе, знал, что «барон» где-то раздобыл карту, где было указано место клада… Кстати, а где ваш друг достал эту карту?
– Я снова не знаю, о чем вы говорите! – воскликнула женщина. – Какой клад? Какая карта? Ничего не понимаю!
Она так искренне изображала недоумение, так бессердечно себя вела по отношению к погибшему «барону», что Гуров не выдержал.
– Знаете что, гражданка Жданова? – зло произнес он. – Вы, наверно, думаете, что имеете дело с двумя глупыми полицейскими, которых вы легко сможете провести. Но вы ошибаетесь. Пока что у нас нет ни одного подозреваемого в этом убийстве. Ни одного, если не считать вас. Да, сейчас вы являетесь главным подозреваемым в убийстве гражданина Бройницкого, а также в похищении драгоценностей, которые были спрятаны во дворце. По закону эти драгоценности являются собственностью Российской Федерации. Таким образом, мы можем предъявить вам два обвинения: в убийстве и краже у государства. Суд санкционирует ваш арест, и вы отправитесь в тюрьму. Не думаю, что Италия захочет вас оттуда вызволить – у вас такая репутация, что ни одно государство не встанет на вашу защиту. Вы будете сидеть где-нибудь в Бутырках, сидеть долго…
– Но ведь я никого не убивала! – воскликнула Лида Жданова, на время забывшая о своей роли графини. – Я спала в своей комнате! Я могу это доказать! Когда я выбегала из гостиницы, меня видел управляющий! А потом меня видели вы с господином Силантьевым. Значит, я не могла быть во дворце, не могла убить Константина!
– Ну мы ведь не знаем точное время смерти господина Бройницкого, – возразил на это Гуров. – Можно было успеть после убийства вернуться в гостиницу, а затем уже выбежать из нее с криком об украденных драгоценностях. Но я сейчас хочу обратить внимание на другое: значит, вы признаете, что рано утром, еще до восхода солнца, вы выбежали из гостиницы и прибежали к дому господина Силантьева?
– Да, признаю, конечно, признаю! Я именно это и хочу сказать!
– И вы признаете, что прибежали, чтобы сказать, что у вас украли ваши драгоценности?
– Ну почему так? – замялась «графиня». – Я прибежала, чтобы… чтобы…
– Договаривайте, договаривайте, Лидия Корнеевна, – посоветовал ей капитан Иванов. – Ведь зачем-то вы прибежали?
– Или вы спешили сообщить мне, что ваш друг вовремя не вернулся из ночной вылазки во дворец и вы заподозрили, что с ним что-то случилось? – подсказал ей Гуров.
Женщина затравленно посмотрела сначала на него, потом перевела взгляд на капитана, снова посмотрела на сыщика… Она явно не знала, что говорить, какую линию защиты выбрать. Гуров решил ей немного помочь.
– Ведь это не стыдно – признаться в простых человеческих чувствах, – сказал он. – Сознайтесь, что вам стало тревожно за вашего друга.
Женщина глубоко вздохнула и кивнула.
– Да, я боялась за Константина, – призналась она. – Когда я увидела, что светает, скоро солнце встанет, а его еще нет, я поняла, что случилось что-то ужасное.