Важенка. Портрет самозванки - стр. 37
Они со Стасиком вошли последними. Через минут десять Важенка осторожными пальчиками отсчитала и вытянула из носового платка первую “бомбу”, еще через пять – ответ на второй вопрос. Поняла, что почерк Дерконос и ее собственный почти неразличимы. Зевнула и принялась заучивать текст. Гудели лампы дневного света, а та, что над Важенкой, противно моргала. Ясно, что Безруковой, например, “бомбы” нужны лишь для страховки – она почти половину билетов знала, определения основные. То, что не выучила, “забомбила” – ей потому и нестрашно на дополнительных срезаться. Внезапно Важенку осенило, как избежать допов и вообще, может, даже наскрести на четверку. Она принялась быстро строчить ответы заново, допуская в них легкие неточности, а в паре формул искусно “напутала” с параметрами. “Ошибки” свои она тщательно запоминала. Тогда этот аспирант, к которому она стремилась, все время потратит на корректировку ответа, на вытаскивание из нее точных значений, она будет морщить лоб, вспоминать. Может даже пять поставить!
Дописав, Важенка подняла голову. Малышев уже раскрыл зачетку, чтобы поставить оценку Лене Логиновой, но вдруг снова принялся что-то уточнять. Ассистент в самом разгаре опроса. Значит, сейчас старикашка пригласит к себе следующего. Ее очередь, Стасик брал билет последним. Но Важенке нельзя к чудесному троллю, его не обмануть – щелкнет ее как орешек.
– Извините, можно в туалет? Я быстро, – Важенка легким шагом пробежала к выходу.
Малышев кивнул уже ей вслед, Стасик громко булькнул за партой.
Она не спеша вымыла руки, покурила, потом не отрываясь смотрела на секундную стрелку – все, Стасик уже в марсианских лапах! Вздрогнула, когда в дверях аудитории столкнулась с Малышевым – он разминал беломорину. Просветлел лицом ей навстречу.
– Я покурю, и сразу отвечать будем. Кто там следующий, – его гуинпленовская улыбка уехала налево.
В пустых коридорах свет уже горел не везде, а в полукруглых огромных окнах васильковый сумрак вытеснил последний серый день. На ватных ногах она шагнула в аудиторию. Было видно и даже немного слышно, как разошелся в старом парке утренний ветер. Довольный Стасик делал вид, что поглощен писаниной, аж пар из него валил. На ассистента надежды никакой – только ко второму вопросу приступили! Небольшая настольная кафедра закрывала от аспиранта и Стасика зачетки, навалившиеся друг на друга, как рухнувшие кости домино, в том порядке, в котором брали билеты. Проходя мимо них, Важенка быстро и незаметно поменяла местами свою и Лебядкина – теперь получалось, что следующий он. Такова селяви, Стасик, твой выход!
Он, разумеется, орал, что не его очередь, что с зачетками напутали, положили не так – Ира Важина, ты же передо мной была! – но Важенка взглянула на всех светло и удивленно, дернула плечиком, погрузившись снова в свои записи. Чем сильнее сейчас истерит Лебядкин, тем непреклоннее будет Малышев.
– Ну и ничего, что не дописал, сейчас тут вместе все придумаем. Давайте-давайте, я помогу вам. Не век же тут сидеть, в самом деле. Новый год сегодня, – гудел добродушно.
Она уже одевалась в коридоре, бережно уложив в сумку свою четверку. Крикнула в спину убегающему аспиранту: “С наступающим!” Разгоряченная, обернулась на распахнутую им дверь аудитории, где Стасик разбирался с Малышевым. Тролль пытался его обогнуть, чтобы уйти, но Лебядкин не давал ему это сделать, все время преграждая путь. Он простирал к лектору руки, заклиная поставить хоть какую-нибудь троечку – самую маленькую, можно с минусом! – иначе его просто отчислят. При его раскладе не получить допуска к следующему экзамену. Малышев отшучивался, неумолимо продвигаясь к двери.