Вавилон - стр. 82
Он отправился бы за ней тотчас, если б не дела. Надо было непременно обследовать казармы и лагеря. Сегодняшний день потерян, но завтра он отправится туда, где увидел ее в первый раз.
Он опять приедет под видом гонца верховного военачальника армии его величества царя Валтасара и скажет, что непобедимый Набусардар хочет видеть ее в своем дворце. Он скажет ей, что очень скоро за ней явится посыльный, но не откроет заранее ни дня, ни часа. И вот однажды перед ее домом неожиданно остановится паланкин с золотым фамильным гербом Набусардара, и рабы доставят Нанаи в Город городов, славный и богатый Вавилон.
Он взял у Нанаи на прощание глиняную табличку с изображением священного быка и теперь попросил создателя великого Гильгамеша изготовить три золотые пластинки и на каждой высечь строфу песни, которую пела ему Нанаи и которая была запечатлена на подаренной табличке. Пластинки укрепить на золотой цепочке, чтобы можно было носить их на шее. На застежке выгравировать княжеский герб Набусардара.
Набусардар вытащил из кармана плаща, переброшенного через скамью, глиняную табличку Нанаи и подал ее ваятелю со словами:
– Вот эта песня.
Скульптор внимательно прочитал каждую строчку и, пораженный, сказал:
– Это не песня, Непобедимый, это стихи.
У Набусардара глаза озарились светом.
– Да, это стихи, – повторил ваятель, – превосходный любовный гимн, какие у нас редки теперь.
Набусардар невольно улыбнулся.
– Позволь узнать, какие края Вавилонии подарили нам поэта в наше несчастное время? – спросил Гедека и с нетерпеливым любопытством посмотрел на Набусардара, довольного нежданной похвалой.
Набусардар признался:
– Это женщина, девушка, которой я хочу сделать подарок.
Удивлению скульптора не было предела. Он перевернул табличку и на обратной стороне увидел священного быка. Он обратил внимание, что художник вместо древа познания, как принято было изображать рядом с богами, поместил на своем рисунке луг, а единственным знаком божества, вместо затейливых украшений и символов, были три звездочки над головой животного. В верхнем углу была надпись: «Ты единственный, кого любит и будет любить во веки веков мое сердце».
Гедека улыбнулся восторженной пылкости этой клятвы, пылкости, давно неведомой его старому сердцу, и испытующе взглянул на полководца.
Поймав его взгляд, Набусардар ответил открытой улыбкой, как будто хотел поделиться со старцем самым сокровенным.
– Равняется ли красота девушки ее таланту, светлейший? – спросил Гедека. – Я не ошибусь, если скажу, что некрасивая женщина тебе не могла понравиться.
– Без твоей помощи мне не оценить ее талантов, но красоту ее я оценил с первого взгляда.
– И что же, светлейший? – скромно расспрашивал старец.
– Красотой она превосходит всех женщин! – воскликнул Набусардар.
– Значит, с благословения великих богов я увижу ее, потому что тебе, с твоей внешностью и богатствами, доступно иметь любую женщину. Да будут боги так же щедры к тебе, как ты ко мне. Уже давно твой взор не привлекали женщины и ни одна не тронула твоего сердца, занятого ратными делами. Если эта девушка тебе понравилась, должно быть, она необычайно красива.
– У нее необыкновенная душа, в этом она не похожа на женщин Вавилона, – перебил его полководец, – этим она дорога мне. Тревога за судьбу отчизны сделала меня другим – суетность светской жизни больше не тешит меня. Душа моя тянется к красоте истинной, непреходящей, вечной.