Вавилон - стр. 19
– Ученость вавилонских женщин стоит немногого: кроме сплетен о нарядах и любовниках, у них другого нет на уме. А если хочешь знать о них больше, то скажу тебе, что мозг их затуманен вином, а сердца погрязли в разврате. Они хуже сук, потому что любви суки пес должен добиться, а вавилонские женщины сами стелются мужчинам под ноги.
– Что ты говоришь, солдат? За такие речи великий Набусардар прикажет тебя забросать камнями! – воскликнула она в ужасе.
– Надеюсь, Набусардар не узнает об этом, – лукаво усмехнулся он. – Ты ведь не выдашь меня, прекрасная Нанаи?
– Как же я могу тебя выдать?
Она растерянно улыбнулась в ответ.
Набусардар поспешил развеять ее грусть.
– Ты не успеешь опомниться, как я вернусь с наказом отвезти тебя к нему во дворец. И ты будешь видеться с ним каждый день и каждый день разговаривать с ним.
– Ах, солдат, – вздохнула она, принимая его обещания за легкомысленную болтовню.
– Не веришь?
Надо было уезжать. Тихая, смутная печаль Нанаи вызывала в нем нечто больше сострадания. Он помолчал, чтобы дать ей собраться с мыслями.
В наступившей тишине оба следили за горизонтом. Солнце все ниже клонилось к западу, уходя в страну, где ленивый Нил медленно течет долинами лотоса, неслышно скользя мимо фундаментов загадочных святынь. Там божественная Исида оплакивала своего Осириса, дожидаясь его воскрешения. Там толпы теснились в храме Амона с цветами в волосах и ароматным нардом для жертвоприношений. Там высятся славные Фивы, город ста ворот. Там могучий Мемфис вознес славу священного Египта. Там живет сын богов, бессмертный фараон, который подписал договор с вавилонским царем и обещал прислать Халдейской державе свое войско, если Вавилону будет угрожать опасность и понадобится помощь Египта.
Туда, к его тучным полям, уходил теперь источник света.
День угасал, проложив повсюду длинные причудливые тени. Слабое дуновение ночной прохлады возвестило о приближении вечера.
Набусардар первым стряхнул с себя задумчивость, вспомнив, что пора двигаться в путь, если он хочет попасть в Вавилон до того, как закроют городские ворота.
Он нарушил молчание, обратившись к Нанаи:
– Я должен ехать, чтобы доложить Непобедимому о выполнении приказа и рассказать о тебе.
Последние слова заставили ее вздрогнуть.
– Мне пора ехать, – повторил он.
Он поправил наколенники, надел кожаный нагрудник. Затем вывел лошадей из рощи и, внешне невозмутимый, поднялся в колесницу. Взяв со дна бич, он щелкнул им в воздухе.
Отдохнувшие кони нетерпеливо рыли копытами землю, всхрапывали и ждали только знака, чтобы пуститься вскачь.
Нанаи от души желала, чтобы они как можно скорей рванулись вперед и, обгоняя ее мысли, понеслись туда – к Вавилону.
– Не забудь же о моей просьбе, солдат, – напомнила она.
Могла ли догадаться Нанаи, что ее желанный стоит перед ней в колеснице? Что в этот миг он глядит на нее и уже сейчас любит ее за то, что она совсем не похожа на женщин из Вавилона.
Ему вдруг некстати вспомнился его борсиппский дворец, где собрано множество книг и картин, парк, украшенный творениями лучших халдейских ваятелей, – богатства, никому не приносящие радости. Сам он, обремененный делами армии, редко навещает дворец. О дворце некому заботиться, и дворец словно мертв. Старый ваятель Гедека – единственный человек, наслаждающийся его великолепием. Набусардар подумал и о дворце в Вавилоне, гордой Телкизе, своей жене, происходящей из очень знатного рода, – первой даме города, первой среди вавилонских красавиц. Но он тут же оборвал нить воспоминаний и взглянул на Нанаи.