Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - стр. 114

– Тогда вы будете закованы в цепи, господин Никто, – хмыкнув, отозвался тюремщик. – А свечку у вас и вовсе отберут.

Хлопнула обитая железом дверь, и тяжелый засов вошел в пазы с остервенением и лязгом. Узник улегся на кровати и, услыхав звон колокола, хотел было погасить свечу… Но вдруг передумал, улегся, уставившись в потолок, низкие мрачные своды которого словно бы давили душу. Те, прежние стражи, все же были людьми – каждый со своими причудами и слабостями, эти же, новые – словно андроиды. Впрочем, их фанатизм вполне мог оказаться и показным, вызванным лишь тривиальным страхом – однако для того, чтобы хоть что-то выяснить, просто не оставалось времени, нужно было как можно скорее бежать… и князь уже знал – как… и куда.

Загвоздка была в другом – как прихватить с собой Гуса?! Вроде бы профессор уже начинал поддаваться на уговоры князя, еще бы две-три беседы, и… Увы! Все эти разговоры-прогулки приказом нового настоятеля оказались под полным запретом.

Что ж… Придется действовать нахрапом! Вот прямо сейчас – чего ждать-то? Глубокой осени? Когда подземная речка замерзнет?

Гулко звякнул колокол, и снаружи послышались шаги… замершие перед узилищем князя. Страж, как обычно, подслушивал да смотрел сквозь щель – спокоен ли узник, не горит ли свеча?

Ну, горит, горит… Входи же!

Лязгнул засов…

– Свеча! Вы должны были затушить ее со звоном колокола!

– Должен был? Разве?

Сев на кровати, Егор потянулся… и угостил стража апперкотом в переносицу. Снизу вверх – резко – бумм… Бедолага осел, поплыл квашнею, да так, что Вожников едва успел его подхватить, чтоб не загремел…

Быстро стянув с послушника рясу, князь набросил ее на себя и, накрепко связав стража простыней, покинул камеру. Где искать Гуса, Егор хорошо знал… как знал и то, что совершавшего вечерний обход тюремщика должны были хватиться где-то минут через двадцать. Время поджимало, и Вожников прибавил шагу, не обращая внимания на гулкое эхо под сводами потолка с тусклыми отблесками горящего в конце подвала факела.

Вот и нужная дверь… Засов. Тьма… и резкий запах сырости. В углу угадывалось узкое ложе. Склонившись, князь потряс профессора за плечо:

– Вставайте, магистр! Нас ждут великие дела!

– Что?! Кто здесь?

– Да я, господи…

– Вы?!

– У нас мало времени. Вставайте же, идем.

– Да куда же?

Молодой человек усмехнулся:

– Как куда? Готовить восстание! Или вы решили все же спокойненько отсидеться здесь? И пусть чехи всегда буду внизу, а не вверху, в хвосте, а не в начале?! Что ж, как хотите… я пошел.

– Постойте… Я с вами…

– Тогда быстрее, профессор!

– Ага… но куда мы идем?

– Ко мне…

– А что там?

Шипя и потрескивая, догорал факел. Громкий шепот уносился под своды.

– У меня прекрасная уборная…

– Что?!

– Тсс!!! Громко не говорите… Ага, пришли уже. Прошу!

– Что… прямо в уборную? Что мы там будем делать?

Князь негромко расхохотался, краем глаза посматривая на связанного стража.

– Я уже сделал всё. Помогите мне вытащить этот камень… ага… Теперь прихватите свечу.

– Мы… полезем туда? – глядя в черный зев клоаки, содрогнулся Гус.

Егор хлопнул его по плечу:

– Конечно! Революция требует жертв, любезнейший магистр!

– Но… эта клоака…

– Это не клоака! Это наш пусть к свободе. Прочь сомнения! Идемте, друг мой! Чехия ждет вас, чтобы обрести всё!

То ли слова о родине, то ли общая ситуация все де подвигли профессора на сей дурно пахнущий – в буквальном смысле слова – подвиг. Оказавшись внизу, беглецы быстро пошли по колено в зловонной жиже, впереди, с горящей свечой в руке, шагал Вожников, фальшиво насвистывая что-то из репертуара «Агаты Кристи».