Васю учить - только портить - стр. 35
- Йога. Вы не хотите присоединиться?
- Я ещё пока в своём уме. Иди зашнуруйся, да завтракать. Работа не ждёт.
- А это? – придвинула я к нему список.
- Позже наберу Алёну. Она всё купит.
- Алёну?
- Алёну, - кивнул Пётр, но никаких пояснений касаемо неизвестной мне Алёны давать не собирался.
На улице расстелила коврик, согнала с него Беляша. Расправила углы, согнала с него Найду. Села в начальную позицию и согнала обоих. Едва каждая мышца моего тела начала мной ощущаться, как на крыльцо вышел Пётр со своей кружковедром с кофе и, скептически подняв бровь, начал наблюдать за мной и псами.
- Присоединяйтесь, - сказала я не для того, чтобы он составил мне компанию, а для того, чтобы испугался моего предложения, свалил и не стоял над душой.
- У меня своя утренняя разминка.
- И какая же?
- Я приседаю. Один раз, но очень мощно. Килограмма на два точно легче становлюсь после этого.
- Это как?
- На унитаз, - Пётр улыбнулся уголком губ и тут же перевел улыбающийся взгляд от меня на забор, за которым стояла вчерашняя ранняя пташка.
- Доброе утро, Петь! – бодро отреагировала на то, что её, наконец, заметили, любительница соли со слипшимися ресницами.
- Здравствуй, Наташ, - скупо кивнул ей в ответ Пётр.
Мне «доброе утро», разумеется, никто не сказал. Меня, вообще, предпочли тупо проигнорировать?
- А я к тебе снова за солью, сосед, - совершенно неуместно хохотнула женщина, поправив на плечах воланы, сегодня, голубого платья.
- А со вчерашним килограммом соли что? Уже слизали? – вопросила я, делая вид, что разминаю плечи, как при обычной утренней зарядке.
Женщина сверкнула на меня разъяренным взглядом, хапнула открывшимся ртом воздуха, чтобы что-то сказать мне, но, посмотрев на Петра за моей спиной, предпочла отыграть роль милой добросердечной соседки, которой не жалко за хорошей солью пройти лесом-полем.
- Огурцы вчера вечером малосольные сделала, представляешь, Петь. А сейчас утром хватилась, и даже яйца к завтраку посыпать нечем.
- Глотали бы несолёные. Так даже полезнее, - теперь я специально ее поддевала, потому что меня тоже неслабо задел факт того, что меня намеренно игнорируют. Я стою прямо перед ней, а она будто сквозь меня смотрит, замечая только Петра.
- Проходи, Натах, - просто сказал Пётр. Его радушию можно только позавидовать или покрутить у виска. Неужели ему по приколу такая женская назойливость? Это же ужасно, как со стороны, так и снаружи.
Натаха - гвоздь ей в ляху – гордо тряхнув накрученными локонами, вошла во двор Петра и гордо протопала мимо меня. Я не удивилась бы, покажи она мне средний палец.
- Васька, - обратился вдруг подошедший ко мне Пётр, когда Наталья вошла в дом. – На должность злой суки я брал только Найду. Не забирай у собаки хлеб.
В голубых глазах искрилось веселье.
- Вы много хлеба печете, Педро.. Всем достанется.
Йога сегодня вышла напряженной, потому что идиотский смех этой Наташи, доносящийся из дома, раздражал и выбивал из колеи. Нахрена так ржать? Ты же не на концерте в огромном зале, объект твоего обожания, наверняка, сидит напротив и хлебает кофе из своего ведра. Смейся тихо, но звонка, а еще лучше – мило улыбайся, вместо того, чтобы пародировать лошадь.
Я пыталась свернуть свой коврик для йоги, периодически сгоняя с него Беляша или вырывая его из загребущей пасточки Найды. Из дома вышла Наталья, неся в руке пачку соли так, будто ей подарили букет шикарных цветов. Следом за ней шёл Пётр, а я на секунду задалась вопросом, почему он без футболки. Встречал же он любительницу соли в футболке, если я не ошибаюсь.