Васю учить - только портить - стр. 12

Закончив с мытьём рук, Пётр вытер их полотенцем, висящим рядом, и снял фартук, совершенно обескуражив меня торсом, где косые мышцы частично скрывались за поясом джинсов.

Мои собственные косые мышцы тут же жалобно заныли.

Похоже, этот тип немало дерьма перекидал лопатой, чтобы так подкачаться.

Игнорируя моё присутствие, Пётр открыл холодильник, достал из него трёхлитровую банку, полную молока и наполнил себе высокий стакан. Уселся на стул и отломил край горячего хлеба. Да так аппетитно начал пожирать его, запивая молоком, что я бла близка к тому, чтобы отобрать у него всё это и съесть самой.

- Точно не хочешь? – глянул на меня мужчина.

- Я хочу домой к нормальной еде, комнате и… душу.

- М, - равнодушно дёрнул Пётр бровями и осушил стакан молока. – Ты хоть в курсе, за что тебя в ссылку-то папенька отправил?

- Хочет, чтобы я стала взрослой, - цокнула я, едва не закатив глаза.

- И? – впился в меня взгляд голубых глаз с легким будто бы насмешливым прищуром.

- Что «и»?! Мне уже двадцать, вообще-то!

- А сидишь тут на стуле, болтаешь ножками и выёбываешься, как пятилетка: это не хочу, то не буду, дайте мне брокколи – я давно не срала зеленым…

- Вы утрируете.

- Что я только с утра не делаю, - вздохнул Пётр и наполнил чистый стакан молоком из банки. Поставил его передо мной. – Жуй, глотай, и пиздуй работать. Если хочешь не только казаться взрослой, но и быть ею, то перестань выёбываться и строить из себя королевишну. Бери ответственность и отвечай не только за своего пердушонка. Папенька с маменькой не на всю жизнь с тобой. Рано или поздно их шеи, на которых ты сидишь, лягут в землю. И останешься ты неумехой.

- Я умею работать и зарабатывать, если нужно. Я пишу картины и это приносит мне неплохие деньги, но папа считает, что всё, что я делаю – полная ерунда, потому что я не работаю, как все, в коллективе, физическим или умственным трудом. Для него моя работа – не работа, а баловство. Я просто машу кисточками и карандашами. И, вообще, в его понимании это ненадолго, - выпалила я всё, что у меня накипело.

- В чем-то он прав, - повел Пётр широким плечом. – У тебя должен быть план «Б», если затея с картинами однажды наебнётся.

- Мой план «Б» - это диплом бухгалтера, на которого я учусь по папиной, кстати, указке, - скрестила я руки на груди и уставилась в стол перед собой.

Зачем я только завела эту тему? В очередной раз убедилась, что я живу по тому сценарию, который для меня прописали родители.

- Мда, - Пётр поскреб пальцами затылок, а я машинально засмотрелась на его бицепс и игру мышц под его кожей. И почему у меня не т под руки ни карандаша, ни листочка? – Ладно, Васька, будем жить так…

- Как, Педро?

- Дружно, - посмотрел он на меня совершенно недружелюбно. – Ты поживёшь у меня месяц, как и хотел твой папенька, будешь на хозяйстве, пока меня не будет дома. Вся бабская работа на тебе, кроме мозгоклюйства. Через месяц я со слезами гордости и восхищения передам тебя твоим родителям. Будем надеяться, что наивного долбоёба я играю лучше, чем ты.

- То есть вы мне не поверили, что я… такая? – покрутила я пальцем у своего виска.

- Да нет, - качнул Пётр головой. – Сейчас смотри, и что-то прям так верится.

- Очень смешно, - закатила я глаза.

- Хлеб?

- Чуть-чуть, - сдалась я.

- Отламывай. У нас самообслуживание, - произнес Пётр и вышел из-за стола. Помыл за собой стакан и поставил его на сушилку.