Василиса Премудрая и Баба-яга - стр. 21
– Оттого, что теперь придётся от двоих избавиться.
7. Глава 7. Битва с кикиморой
Хлопнула дверь избы, скривилась недовольно Баба-яга да продолжает смотреть на котёл. А тот паром пыхтит, ароматом Алёшки пахнет, шипит да пенится. Запустила деревянную ложку старуха в варево, достала разрубленный кусочек мальчика, подула и отправила в жадный рот. Чёрные зубы в мясо вцепились, язык слюной покрывается, по телу блаженство разливается. Задрожала Баба-яга от удовольствия, застонала да принялась пританцовывать на месте. Ишь ты, Алёшка вкусный какой оказался, и не скажешь, что кожа да кости!
Помешала ложкой в котле старуха и заглянула в кипящий бульон. То травка какая покажется, то пахучая веточка проплывёт, а то и косточка раздробленная попадётся. Надо же, экая девка смелая попалась – и отваром напоила, и ножом зарезала, и лучшие куски отобрала. А куда ж остальное дела?
Заходила Баба-яга по избе, расшугала маленьких пауков, и только филин злобным глазом вниз косит.
– Где? Где Алёшкины кости? – проскрипел железом голос.
– У-ху! – подсказала мудрая птица.
Выскочила старуха на улицу, а там солнце на небушке светит, ярким лучом её слепит да забор костями гремит. Крутятся в глазницах тусклые угольки, клацают зубы, дрожат серые черепа. Смотрит Баба-яга, а неподалёку подкоп – зарыла девица останки, отдала вкуснятину мёртвым вместо того, чтоб ей кушанье дивное приготовить. Захватила злоба старуху, как пнёт она по забору, как застонут косточки древние да как затихнет вспугнутый лес!
Бросилась Баба-яга к водице, развела кривыми пальцами листву палую, уцепилась за мшистые бока корыта. Нагнулась старуха, закряхтела да заглянула на дно. Долго стояла она, слушала да наблюдала, затем оторвалась от созерцания, затряслась, побледнела от бешенства да как разразится свистом пронзительным! Избушка встрепенулась, от веток отряхнулась и вскочила на куриные ноги. Те землю, будто бык, разгребают, когтями в почву гнилую впиваются, точно в лютый бой собираются!
Вылетела тяжёлая ступа с метлой, едва остановиться успела, как запрыгнула в неё с неистовой яростью злющая Баба-яга! Взметнулась она в небо чистое и понеслась, что есть мочи.
Смотрит старуха вниз ястребиным взором да ничего не видит. Повсюду лес острыми макушками ощерился, поляны да лужайки закрывает, за лапами зелёными обитателей прячет. Пуще прежнего взбесилась Баба-яга, опустилась ниже и давай деревья ломать, ветви ступой снимать да метлой в стороны отправлять. Вот уж чаща родная позади, вот и дубрава осталась далече, а впереди раскинулось длинное болото. Скривилась старуха, прищурилась, недоброе чует во впалой груди. Видит – стоит её гостья по бёдра в воде, а перед ней в коварной стойке давняя подруга. Направила старуха ступу вниз да поздно! На поверхности болота только коса золотистая плавает.
Вдарила Баба-яга метлой по голове кикиморе, булькнула та под воду и притихла. Ряска по крупицам вокруг собирается, вода противосолонь стекается да на дно уходит. Лягушки полосатые притихли, комары вверх взвились и давай кусать незваную гостью в ступе. Та крутилась-крутилась над болотом да застыла. Дунула старуха в ладонь – разлетелась повсюду чёрная пыль, попадали замертво комары. Высунула косматую голову кикимора, вылупила глазищи да пальцем илистым подзывает.