Василиса Опасная. Воздушный наряд пери - стр. 49
- Не успел, - Быков огорченно развел ручищами. – Миляну Марковичу стало плохо, пришлось отвести его в лечебный корпус.
- Да, гроза началась неожиданно, - Кош Невмертич посмотрел на меня. – Очень неожиданно.
Мне стало жарко и холодно одновременно. Казалось, ректор видит меня насквозь, и больше всего хотелось разреветься и покаяться сразу во всех грехах, но я заставила себя не раскисать и упрямо повторила:
- Я говорю правду. Честное слово. Она приходила за тем самым…
- Хватит, - оборвал меня Кош Невмертич негромко, но грозно.
Я прикусила губу, а Быков посмотрел сначала на меня, потом на ректора, а потом уставился в потолок, делая вид, что его не интересуют никакие тайны.
Повисло неловкое молчание, во время которого Кош Невмертич постукивал пальцами по столешнице.
- Возвращайтесь к себе, Краснова, - сказал он, наконец. – Я проверю, где была Вольпина этой ночью.
- И так вам скажу, - я решила сдать поганку Вольпину до конца. – Она была с Самсоновым, я слышала, как они ворковали в коридоре, в темноте. Спросите у него, когда она ушла.
- Обязательно, - пообещал ректор голосом, не предвещающим ничего хорошего. – Свободны, Краснова. А вас, - он обратился к Быкову с таким высокомерным видом, что я поморщилась, - впредь попрошу не лгать, прикрывая нарушения студентов. К вашему сведению, этой ночью барышня Краснова с господином Анчуткиным уединились на крыше. То ли предавались юной и чистой любви, то ли запускали молнии при помощи некого артефакта, без согласования с деканом.
Быков смущенно крякнул и почесал затылок, посмотрев на меня весело и виновато.
- Ну извини, Кош, - сказал он примирительно и сразу исправился: - Простите, Кош Невмертич. Но это же ерунда, если подумать. Мы же должны поощрять научный интерес у студентов…
- В учебное время, - подсказал ректор. – И ещё мы должны поддерживать дисциплину. И не поощрять ложь, - он мазнул по мне взглядом и отвернулся. - В том числе и личным примером преподавателей. Краснова может идти, - повторил он с нажимом. – А в вашем личном деле, господин Быков, будет сделана соответствующая запись. Вы тоже свободны.
Мы вышли из кабинета ректора, и кольцо, которое держал в зубах череп, зловеще клацнуло по двери.
- Попали мы с тобой, Краснова, - засмеялся Быков.
Я промолчала, переживая холодность и неприязнь ректора. Зачем так говорить со мной? Как будто я отпетая врунишка…
Стоп. Он решил, что я вру насчет Вольпиной?
- Эй, Краснова, не глупи, - предостерег меня Быков, когда я рванула обратно. – Сейчас с ним лучше не связываться. Пошли-ка, я тебя в общежитие провожу. Чтобы ты опять во что-нибудь не вляпалась. И помалкивай, если он велел тебе помалкивать. Дела волшебников – они такие… Чем меньше знаешь, тем дольше живёшь…
Я уныло поплелась за ним, пару раз с надеждой оглянувшись на ректорский кабинет. Но Кош Невмертич не вышел, только череп зловеще поблескивал красными глазами, сжимая в зубах кольцо.
9. 9
Конечно же, нас с Анчуткиным наказали за ночную вылазку на крышу. Ему пришлось хуже, чем мне, потому что я и так находилась на интернатном проживании, к жалобам мои родители были привычные, а Бориску перевели на полупансион, и ещё предстоял разговор со строгой бабушкой на выходных.
Что касается моего дела – причастность Вольпиной не подтвердилась. Барбара Збыславовна говорила со мной и рассказала, что Вольпина тоже была наказана. Но лишь за то, что гуляла с Самсоновым после отбоя. Самсонов тоже был наказан, только какое это наказание, если они оба проживали в «Иве» постоянно?!