Васильев вечер, снег, воспоминания - стр. 6
Внезапно я осознала, что стою перед соседним домом. Передо мной открылась ниша в стене, проход, похожий на пещеру, из глубокого зева которой доносились стуки и голоса. Снова завыл ветер, подтолкнул в спину, сорвал с головы и забросил в проход шапочку, и я шагнула в проем. Три ступени вели в довольно широкий коридор с рядом дверей – самая дальняя из них была приоткрыта, там горел свет и раздавался звук радиоприемника или телевизора – мы всегда отличаем голоса эфира от настоящих. Тут меня слегка испугала тетка в телогрейке и с ведром, буркнувшая, чтобы я проходила наконец, меня давно уже ждут. Решив, что это ошибка, я повернула назад, но, как ни пыталась найти выход, не смогла этого сделать. Странное помещение могло быть конторой или диспетчерской – пришло мне в голову, хотя ощущение, что я стою на пороге чего-то необычного, задерживая миг узнавания, уже некоторое время владело моим сознанием. Так мы тянем время перед тем, как подуть на торт со свечами, так набираем воздух в легкие перед прыжком в воду, так медлим, прежде чем ответить на волнующее признание. Это – волшебство предвкушения, но к моему чувству присоединялся некоторый страх, и необъяснимый и понятный, отрицаемый и прыгуном в воду, и влюбленным – страх неясного будущего. Два чувства – любопытство и нежелание прояснить неизвестность заставляли медлить, вступив между собой в спор, который разрешила та же тетка с ведром. Она, пройдя мимо меня и заглянув в освещенный квадрат самой ближней открытой двери, крикнула:
– Тут она, пришла, голубушка, стоит, боится.
Мне пришлось подойти ближе, и выйти из темного чрева коридора в электрический свет, моргая растерянно и виновато, ведь меня явно принимали за кого-то другого.
В комнате находился высокий человек, одетый в свитер и коричневые брюки, в тот момент, когда я вошла, он делал шаг к стене, потом развернулся и быстрыми шагами подошел ко мне.
– Наконец-то, – сказал он, и с его бледного лица на меня глянули пронзительные глаза, то ли голубые, то ли серые. Ему, казалось, было около пятидесяти лет, и высокий его лоб казался еще выше из-за тонких светлых волос и залысин. Худое лицо, немного дряблая шея, пламенный взгляд – все это напомнило мне одного давнего знакомого, и чем больше я вглядывалась в лицо человека, тем больше он напоминал мне Виктора Кокоровича. Тому же, однако, сейчас, по прошествии стольких лет, было бы около семидесяти. Но… может быть, спорт, правильный образ жизни, БАДы, наконец, помогли научному сотруднику НИИ, где я когда-то работала машинисткой, сохранить себя в столь хорошем состоянии? Если это он, то понятно, почему смотрит на меня не как на незнакомку, хотя я, наверное, изменилась куда больше – учеба, замужество, рождение и воспитание детей способствуют увяданию, хотя и я прошла все способы сохранения молодости – ритмика, плавание, курорты теплых стран – но разве скроешь признаки надвигающегося гормонального дисбаланса и усталость, и раздражение, и разочарование – от того, кто знал тебя молодой и наивной? Но помнит ли он меня?
Пока я молчала, слушая свой внутренний голос, свою метель чувств, человек подошел ко мне вплотную. Он посмотрел мне в глаза и сказал:
– Ну вот, пришли, я ждал вас.
И закрыл дверь за моей спиной. Нет, это определенно был не Виктор, это был очень похожий на него буквально во всем человек – рост, лицо как у тогдашнего, фигура, голос даже, хотя я могла и врать себе. Он был слишком моложав для настоящего времени.