Ваше Сиятельство 2 (+иллюстрации) - стр. 30
Едва я поднялся в свою комнату и расслабился для начала магических практик, как дворецкий по говорителю известил:
- Ваше сиятельство, полиция к вам!
Ну вот еще этого не хватало! Точно Гера строит козни. Пришлось выйти.
Общались мы со старшим урядником минут двадцать. Я ответил на несколько вопросов по случаю в той же «Ржавке», объяснил им, что меня пытались убить и я лишь оборонялся. Дал понять, что этим делом параллельно занимается канцелярия Императорского Надзора Чести и Права, и пусть делают запрос им, а его сиятельство, то бишь меня, незачем беспокоить. После чего урядник открыл папку и протянул мне квитанцию со штрафом в 75 рублей за опасное пилотирование в центре города.
Ну и ладно. На этом разошлись.
Уже возвращаясь к себе, на лестнице я встретился с мамой. В новом платье от модного дома Ткачевых она выглядела великолепно, благоухая египетскими духами и улыбаясь. О приезде полиции она не знала, так как была увлечена сборами в гости к барону Евстафьеву, и у дворецкого хватило благоразумия не ставить ее в известность.
- Саш, как я тебе? – спросила она, сделав эффектный поворот, от которого чуть разлетелись ее каштановые локоны.
- Мам, ты очень! Правда очень, очень красива и невероятно свежа, - ответил я с абсолютной искренностью.
- Я к Евстафьеву. И вот думаю… - она прислонилась к перилам, чуть выставив вперед правую ножку. – Может Евклид Иванович немного староват для меня. То есть нет, мы с ним почти ровесники, но…
- Что «но»? – мне захотелось засмеяться. – Тебе нравится кто-то моложе?
- Я сама пока не знаю. Просто ты говорил, что он меня очень любит, а я пока не могу определяться, - сказала она и засмеялась.
- Раз не можешь, то не спеши с этими определениями, - сказал я, чмокнул ее в щеку и стал подниматься дальше.
Но уже через несколько ступеней не сдержался и обернулся. Елена Викторовна в самом деле выглядела восхитительно и намного моложе своих лет.
Зайдя в свою комнату, я бросил взгляд на рабочий стол – письмо от Голицына лежало там, и я его до сих пор не распечатал. По-прежнему беспокоил вопрос: почему именно бумажное письмо и никаких сообщений от него на эйхос? Пока я общался с графом Захаровым и его коллегой, потом полицейским урядником, мне на эйхос прилетело три сообщения: от Айлин, Талии и капризной госпожи Ковалевской. Особо интересно, что там такого наговорила княгиня после нашего прохладного завершения беседы в школе. Но сердечные дела пока в сторону - я решил начать с письма Жоржа Павловича. Сел в кресло и решительно вскрыл конверт.
Пробежал глазами первые строки. Вот тебе на… У меня даже челюсть отпала.
7. Глава 7. Игра в обиды
Я еще раз перечитал письмо графа Голицына. Смысл его сводился к тому, что кто-то отслеживает сообщения с его рабочего коммуникатора и, вероятно, домашнего. Соответственно за сообщениями на эйхос шпионили тоже. И Жорж Павлович сокрушался, что пока не совсем понимает, как это можно сделать технически: все рабочие терминалы инженеры обследовали, но пока не нашли каких-либо сторонних подключений. Поэтому граф принял решение поддерживать общение в рамках нашего проекта только бумажными письмами. Разумеется, сообщения, не касающиеся технической стороны проекта, можно и передавать обычными посланиями через эйхос. В конце письма Голицын много недоумевал, мол, как? кто посмел? Для Жоржа Павловича это казалось таким же невероятным, как если бы почтальон с милой улыбкой вручал ему вскрытые конверты и пометкой «прочитано». Для меня же вопрос «кто посмел?!» был вполне ясен. Кто, как не вездесущие бритиши, которые не первую сотню лет суют свои сопливые носы в наши внутренние дела, нашу политику и особенно наши передовые научно-технические разработки. Думаю, Жорж Павлович это понимал не хуже меня. А его недоумения сводились к желанию понять кто именно эти мерзавцы поименно. И еще меня интересовало каким образом мой старший друг прознал о том, что сообщения отслеживает кто-то посторонний. Об этом, разумеется, граф не распространялся, имея какую-то свою хитрость против хитростей наших заклятых «друзей».