Ваше Сиятельство 1 (+иллюстрации) - стр. 53

- Эй, ну-ка, в сторону! Дорогу княгине Ковалевской! – взял Ольгу под руку и повел через расступавшуюся толпу.

- Кто бы мог подумать, Елецкий, что ты такой непростой! Ты - красавчик! – со смехом сказала Ольга уже поднимаясь по лестнице и поцеловала меня в щеку.

Возможно, она одарила поцелуем вовсе не от наплыва эмоций: у нее яркая помада, и на моей щеке остался след. Такой след, что когда я зашел с княгиней в класс, то снова оказался в центре внимания.

- Ого! Даже так?! – произнесла Татьяна Булевская, глядя на меня задорной улыбкой.

- А как же Синицына? – раздался голос с дальнего ряда.

Я сел на свое обычное место, рядом с Айлин и уже она подсказала причину особого внимания класса к моей персоне:

- У тебя помада на щеке.

- Черт! – я обернулся к Ковалевской, она улыбнулась в ответ не без ехидства.

- Айлин, прости. Очень некрасиво вышло, - достав платок, я принялся тереть щеку.

- Мне все равно, - сказала госпожа Синицына, обняла меня и нарочито долго поцеловала в губы.

Может мне показалось, но после этого поцелуя Айлин вроде как повернулась на миг к Ковалевской. После звонка на урок в класс зашел граф Сухров и все, кто был с ним на перемене под портиком. Сухров шел по проходу со стороны Айлин. Я несколько напрягся, ожидая какой-нибудь подлости от него, но Егерам прошел молча, не глядя в нашу сторону.

После занятий я собирался съездить в банк и получить доходные проценты за первый квартал с «Томского Литья». Около двух лет назад, по подсказке графа Голицына я купил акции этого завода, специализирующегося на литье заготовок из цветных металлов. Вложил все подаренные отцом деньги, которые вместе с моими накоплениями сложились в довольно приличную сумму. Вложил и не прогадал - предприятие шло в быстрый рост. Тогда мама подшучивала надо мной: «Вы посмотрите на него! Фабрикант!». Но шутки, шутами, а за неполный 4346 год я получил в общей сложности около 2800 рублей – сумма вполне приличная, допустим для Даши это почти две годовых зарплаты. А в этом году доходные проценты обещали быть еще выше, судя по экономическому отчету за первый квартал.

Узнав, что я собираюсь ехать на Тверскую, Айлин, конечно, вызвалась меня сопровождать. Чему я, конечно, обрадовался – мне хотелось подольше побыть с ней за пределами школы. С помощью эйхоса госпожи Синицыной я вызвал эрмимобиль из службы транспортного найма «Гонцы Денисенко». Минут через пятнадцать мы уже катили к центру столицы, устроившись в пахнущем кожей мягком салоне. За рулем сидел пожилой извозчик в фуражке с бронзовой кокардой «гонцов», бубнил под нос какую-то старую песню и отчего-то пыхтел на поворотах, пыхтел еще громче, чем старый паровой мотор.

- Хочешь после банка зайдем в кафе? – предложил я госпоже Синицыной.

- Да, - она прижалась ко мне и прошептала. – Еще хочу сделать как вчера.

- Айлин, тебе пока нельзя так делать, - я обнял ее.

- Можно. Хочу, чтобы он снова брызнул, - она положила руку на отвердевший холмик под моими брюками. – Это так интересно и смешно. И еще приятно.

- Ты становишься развратной девочкой, - я попытался произнести это строго, но у меня не получилось.

- С тобой я хочу быть такой, - она расстегнула пуговицу моих брюк.

- Не надо здесь это делать, - взмолился я, придерживая ее ладошку и чувствуя дикое возбуждение. - Лучше скажи, тебя точно не обидело, что я пришел измазанный помадой княгини? – постарался я отвлечь ее от возмутительной провокации.