Ваше Сиятельство 1 (+иллюстрации) - стр. 50
Боги свидетели, я совсем не выспался. После «винопития» с госпожой Новоселовой у меня болел член – мой бедный, несгибаемый воин. Такое жуткое ощущение словно кто-то сдавил его железной рукой и не отпускает, желает выжать, все, что там осталось. Да и сама Новоселова пострадала. Она выходила от меня в пять утра, не совсем естественно переставляя ноги и страдальчески поджав губки. Да, кстати, подушка… Даша очень боялась, что ее вскрики услышит графиня. Я посоветовал ей зажать зубами подушку – вот ее беспощадная служанка прогрызла в трех местах. Перья валялись на кровати. Проводив Дашу, я поспал еще час с небольшим и снова будильник – увы, пора в школу.
Вскочил, натянул валявшиеся на полу трусы, сделав это очень вовремя – незапертая дверь распахнулась, в комнату вошла мама. Ее взгляд тут же зацепился за бокалы с недопитым вином и перья, валявшиеся на постели и на полу.
- Даша у тебя спала? – строго спросила графиня.
11. Глава 10. Варшавская башня
М-да, ситуация неприятная. Еще и дымом слегка припахивает – мы с Дашей курили перед ее уходом. И пачка «Никольских» на моем рабочем столе. Эх, Астерий, снова с тобой как с маленьким мальчиком, глядишь, еще по попе отшлепают.
- С чего ты так решила? – я-то знаю, что отвечать вопросом на вопрос иногда очень полезно. Особенно, когда ты не хочешь врать и при этом пока не знаешь о степени информированности собеседника.
- Она вышла из твоей комнаты рано утром! Я видела! – мама решительно переступила порог.
- Мам, но ты забыла одну важную вещь, - заметил я, набрасывая халат.
- Какую еще вещь? – она подошла к столу и схватила пачку сигарет.
- Забыла, что я взрослый. Забыла, о чем я несколько раз уже говорил с тобой. Давай, ты вспомнишь об этом прямо сейчас? – спокойно предложил я.
- То есть, по-твоему, я должна не заметить, что вы здесь пили вино, как очень-очень взрослые?! – возмутилась она, открыв пачку «Никольских» и втянув ноздрями табачный запах.
Я знал, мама иногда курила, редко, если расслаблялась в приятной для себя компании, а после смерти отца несколько чаще, но она старалась это не делать при мне.
- Отчего же, ты можешь заметить, но не придавать этим пустякам такого трагического значения. Скажу более, если родители что-то запрещают детям, то дети делают это тайком с еще большим энтузиазмом, - я открыл окно шире и отдернул занавес. - А уж взрослые дети, те вообще считают, что запретами их принижают в правах, из-за чего у взрослых детей в душе растет протест и желание делать что-то вопреки наставлениям родителей.
Мама стояла изумленная моей речью, потом сказала:
- То есть, ты меня сейчас воспитываешь?
- Мам, если я скажу, что «да», то тогда уже у тебя возникнет протест в душе, ведь ты тоже взрослый ребенок – ребенок своей мамы, - я улыбнулся. – Поэтому – нет, не воспитываю. Я лишь делюсь с тобой своими соображениями о правильном воспитании. Делюсь потому, что знаю: ты у меня мудрая и сделаешь из них правильные выводы. Также?
- Но я в ужасе от того, что здесь случилось! Я не хочу, чтобы ты пил вино, да еще со служанкой. Не хочу, чтобы она ночевала с тобой в одной постели! Ты мой сын и ты граф – не забывай об этом! Такого между вами я больше не допущу! – со стороны показалось, будто графиня желает сейчас топнуть ножкой, как она это обычно делала, выражая возмущение.