«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - стр. 57
Однако наряду с обликом типичного китайского милитариста существовал и другой Фэн Юйсян, который не мог не привлечь внимание Л. М. Карахана. Популярность Фэн Юйсяна в середине 1920-х гг. могла сравниться только с известностью Сунь Ятсена. Китайский милитарист обладал необыкновенной харизмой и способностью управлять людьми. Имя Фэна[89] получило широкую известность благодаря его заботе о простом солдате и системе военной подготовки, основанной на нравственных ценностях христианства и традиционной китайской морали, сочетавшей в себе патриотическое воспитание в духе антиимпериализма и борьбу за «исправление сердец», а позднее и «народные принципы» Сунь Ятсена.
Средства на оказание помощи людям, пострадавшим от войны и потерявшим кров, были получены Фэном в Хэнани в результате конфискации имущества и ценностей бывшего губернатора, частная собственность которого оценивалась в 25 млн долларов США. Планы реформ Фэн Юйсяна потрясали воображение, как китайцев, так и иностранцев. Да и как было не попасть под обаяние такого единственного в своём роде милитариста – «революционера» на китайской внутриполитической сцене.
По решению комиссии А. С. Бубнова помощник ВАТа В. А. Трифонов из-за разногласий с советским полпредом Караханом, который, по мнению Трифонова, проводил ошибочную политику в Китае, был отозван на родину в марте 1926 г.
Разногласия между советскими представителями в Китае, в данном случае ещё не доведённые до конфронтации, существовали и на Юге Китая между главным политическим советником национального правительства и ЦИК Гоминьдана М. М. Бородиным и Н. В. Куйбышевым, ставшим после отъезда В. К. Блюхера руководителем южнокитайской группы военных советников и главным военным советником национального правительства. «Считаю, что Бородин со своими застывшими приёмами работы становится всё вреднее и вреднее, – писал Н. В. Куйбышев 13 января 1926 г. военному атташе А. И. Егорову. – Не отрицая, а наоборот, подчёркивая большие заслуги Бородина по нашим достижениям в Китае в прошлом, считаю, что он своё сделал и на большее не способен. Необходима присылка в Кантон нового сильного работника и обязательно партийца в лучшем смысле этого слова. Для успеха работы и для необходимого авторитета в глазах русских работников новый политический советник должен быть крупной революционной и партийной фигурой. …И если я считаю [необходимой] замену Бородина, то не на основании своих взаимоотношений; я считаю, что в его прямой работе он сделал всё от себя зависящее, и вперёд за событиями и обстановкой он не поспевает».
Говоря о прошлых заслугах М. М. Бородина, Н. В. Куйбышев был справедлив. Выступая 15 и 17 февраля 1926 г. в Пекине на заседаниях комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) (комиссия А. С. Бубнова) М. М. Бородин утверждал: «Мы указывали ему [Cунь Ятсену] на то, что без партии и без определённой программы партии он никогда ничего тут не добьётся… Кроме того, мы указывали ему на то, что со старой армией он ничего не добьётся, что необходимо наряду с реорганизацией партии взяться также за реорганизацию армии, даже за создание новой армии». Здесь он явно преувеличивал, так как ещё в январе 1923 г. Сунь Ятсен при встрече с А. А. Иоффе в январе 1923 г. завил, что он планирует в ближайшее время реформы в армии и Гоминьдане. Однако планировать мало. «Мы» не только указывали, но и содействовали в реорганизации Гоминьдана и создании новой армии, в чём немаловажную роль сыграл и М. М. Бородин.