Ваш муж мертв - стр. 43

– А что на десерт? – спросил Даррен.

– Ничего.

– Но вы должны давать нам десерт.

– А вы не должны воровать еду из нашего холодильника.

Все замерли. Этот голос исходил от стоявшего в дверях маленького толстого человека. Скарлет еще не видела его раньше, но, по рассказам Дон, догадалась, кто это. Мистер У. работал водителем грузовика. Он часто бывал в отъезде. Иногда он брал с собой и своего сына, о котором упоминала женщина из соцслужбы. Очевидно, это был стоявший рядом с ним подросток. У них обоих были огромные уши, похожие на цветную капусту и казавшиеся слишком большими для их голов.

Мистер У. оглядел стол своими черными глазами-бусинами.

– Ну, давайте. Признавайтесь. Все равно я вас рано или поздно поймаю.

В ушах у Скарлет зазвенела тишина.

– Я буду следить за всеми вами. За каждым из вас.

К ужасу Скарлет, его глаза остановились на ней.

– А это, значит, новенькая девчонка? Зассыха.

Все дети захихикали. В том числе и Дон. Скарлет почувствовала укол обиды. Ведь она была ее подругой.

– Ладно, мисс Пис-пис, у меня есть для тебя кое-какие новости. – Он помахал пальцем, и Скарлет заметила, что руки у него – так же, как и уши, – были слишком большие, по сравнению со всем остальным телом. – Сотрудница из соцслужбы повезет тебя в пятницу на встречу с твоей матерью-уголовницей.

– Спасибо, спасибо вам!

Ей хотелось прыгать от радости.

– Но если ты снова намочишь постель, мисс, то никуда не поедешь. Поняла?

Сердце Скарлет просто пело, когда они поднимались по лестнице в комнату. Оно не перестало петь даже тогда, когда Даррен и Дон снова устроили шумную возню. Скарлет крепко зажмурилась и обратилась с молитвой ко Вселенной, прося о том, чтобы мама смогла каким-нибудь образом выбраться из тюрьмы и приехала к ней. Тогда у них все опять стало бы хорошо.

Все происходит не так, как бывает в фильмах, не сразу. Петля кажется довольно свободной сначала, когда полиция только подступается к тебе с вопросами. Но потом она начинает затягиваться.

Во всяком случае, так описывала это одна из наших девчонок. В то время я видела в этом скорее художественный вымысел с ее стороны. Она была весьма склонна все приукрашивать. Мой собственный опыт попадания за решетку довольно сильно отличался от того, что рассказывала она. Однако теперь я начала понимать, что она имела в виду.

Женщина-полицейский держит в руках пластиковый пакет – такой, в какой складывают улики. Мне уже доводилось видеть подобные в своей жизни.

– Мы изымаем ваш рабочий ежедневник, – произносит инспектор Вайн, нарушая мои мысли.

– Хорошо, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. – Но, возможно, вам будет трудно разобрать мой почерк.

Это правда. С тех пор, как со мной все это произошло, мои руки стали подрагивать.

– Это все? – спрашиваю я. Слишком поздно до меня доходит, что мои слова звучат подозрительно, выдавая мою неуверенность: как будто я ожидала, что они заставят меня ехать с ними.

– Пока да. – Инспектор снова пристально глядит на меня. – Мы будем держать с вами связь. И я настоятельно рекомендую вам позаботиться об адвокате.

Я запираю дверь за ними на ключ. Закрываю все окна. Я в курсе, что так делать нельзя. Одно из правил, которое я узнала, получив свой диагноз, гласит, что нужно обязательно оставлять свободным доступ в жилище – на тот случай, если потребуется экстренная помощь. Однако в этот момент мне нужно полностью отгородиться от внешнего мира.